Кушанское царство

Боровкова Людмила Акимовна

Откуда же появились у Бань Гу в I в. н. э. новые подробные данные о ранней истории усуней, показавшиеся ему столь важными и достоверными, что он решился на чрезвычайный поступок — кардинально изменил текст Сыма Цяня, хотя обычно излагал его либо точно, либо с минимальными изменениями? Появление их объясняют, с нашей точки зрения, сведения в «Ши цзи» и «Хань шу» по истории ханьско-усуньских отношений последующего времени, подробно исследованные нами ранее (Боровкова, 2001, гл. 10, 11). Здесь упомянем кратко лишь те из них, которые наиболее убедительны для ответа на поставленный вопрос.

После того как Чжан Цянь, отправленный в конце 119 г. до н. э. послом в Усунь, побывал там и к концу 115 г. вернулся вместе с ответным усуньским посольством, узнавшим об

огромности и богатстве империи, ханьско-усуньские посольские связи стали регулярными. В 107 г. до н. э. был заключен династический брак: ханьская принцесса (в качестве которой, как в свое время и в Сюнну, была послана не дочь императора, а просто девушка из императорского рода) стала младшей женой куньмо, того самого, который основал новое царство Усунь и отделился от Сюнну. С тех пор и до 51 г. до н. э. младшей женой усуньского куньмо становилась непременно ханьская принцесса, имевшая при себе большую свиту из ханьцев и поддерживавшая устойчивую связь с ханьским двором. Ханьские послы и сановники довольно часто и нередко подолгу бывали при дворе Усунь, а усуньские — при дворе Хань. Так что здесь имели много сведений об Усунь, что сказалось и в том, что ее описание в «Хань шу» оказалось самым длинным и подробным среди описаний всех других царств в «Повествовании о западном крае».

Неудивительно, что столь тесные длительные связи позволили двору Хань получить подробные сведения и о ранней истории усуней из первых рук, возможно, даже от самого куньми, основателя царства, или его сыновей и внуков. И естественно, что они знали свою предшествующую историю точнее и полнее, чем простолюдины, бывшие информаторами Чжан Цяня.

Это объясняет, почему Бань Гу, имея столь достоверные сведения, внес большие дополнения и уточнения в рассказ Чжан Цяня, изложенный Сыма Цянем, который получился таким:

«Ваш слуга, находясь [в плену] в Сюнну, слышал, что в Усунь правитель называется куньмо. Маленькое царство Наньдоуми, отца [нынешнего] куньмо, вместе с Большим Юэчжи изначально находилось между Цилянь и Дуньхуаном. [Однажды] Большое Юэчжи напало и убило Наньдоуми, захватило его земли, а народ [его] бежал в Сюнну. Буцзю-сихоу, воспитатель новорожденного сына куньмо, схватил [его] и бежал. [Потом] положил в траву [и ушел], чтобы найти еду. Возвратясь же, увидел, что волчица кормит его [своим] молоком, а ворон, держа в клюве мясо, летает рядом. Посчитав [младенца] святым, [Буцзю-сихоу] ушел с ним в Сюнну. Шаньюй полюбил и воспитал его, а когда [он] возмужал, отдал куньмо народ его отца и послал командовать войсками. Куньмо не раз добивался успеха. В то время когда юэчжи, разгромленные сюннами, напали на западе на правителя [царства] Сэ, и он, двинувшись на юг, переселился [с народом] в дальние [страны], а юэчжи поселились на его землях, куньмо уже был в силе. [Он] попросил у шаньюя разрешения отомстить за отца, напал на западе на больших юэчжей и разгромил их. Большие юэчжи снова двинулись на запад и переселились в земли Дася. Куньмо же, захватив [часть] их людей, остался жить [на оставленных ими землях Сэ]. Войско [его] понемногу усиливалось. Когда шаньюй умер, куньмо не захотел более иметь дело с двором Сюнну. И Сюнну послала войска против него, но [они] не добились успеха и, все еще считая [куньмо] святым, удалились от него» (ХШ, гл. 61, с. 2691–2692).

Главное отличие версии рассказа Чжан Цяня о ранней истории усуней, изложенной Бань Гу, от приведенной в «Ши цзи» состоит в том, что в ней она тесно связана не столько с сюннами, сколько с юэчжами, о которых благодаря этому приведены уникальные и достоверные сведения.

Сообщение в ней о том, что усуни издревле жили вместе с юэчжами между Цилянь и Дуньхуаном, отсутствующее, естественно, в версии «Ши цзи», поскольку при жизни Чжан Цяня Дуньхуан еще не существовал, несомненно, достоверно. В таком случае логично, что именно юэчжи разгромили их маленькое царство, убили правителя Наньдоуми, народ бежал в Сюнну и что шаньюй воспитал сына Наньдоуми, убитого юэчжами, а не сюннами, как

сказано в версии «Ши цзи». Иначе именно сюнны были бы кровными врагами для сына Наньдоуми, а таковыми, по версии Бань Гу, были юэчжи.

Чтобы хронологизировать хотя бы примерно это и последующие описанные в версии Бань Гу важнейшие события в истории юэчжей: разгром их сюннами, переселение их и разгром царства Сэ, разгром их усуньским куньмо в землях народа сэ (саков) и новое переселение их в земли Дася — есть всего два временных ориентира. Первый — указание на то, что сюнны разгромили юэчжей в Ганьсуском коридоре в правление Лаошан-шаньюя, второй — сообщение о том, что усуньский куньмо разгромил юэчжей в долине Или незадолго до смерти шаньюя, который, как выяснено выше, скончался осенью 162 г. до н. э.

Поэтому, чтобы определить примерную дату каждого из перечисленных событий в истории юэчжей, проанализируем самым тщательным образом все сведения в обеих версиях рассказа Чжан Цяня.

Итак, по достоверным сведениям в версии Бань Гу, к тому времени, когда сюнны разгромили и изгнали юэчжей с их родины в Ганьсуском коридоре, воспитанный шаньюем усуньский куньмо «возмужал», несколько лет успешно командовал сюннускими войскам, в награду за что шаньюй отдал ему под опеку народ его отца, и он уже «был в силе», из чего ясно, что ему было около двадцати лет. Разгромленные юэчжи двинулись на запад в царство народа сэ (саков), которое, как выяснили исследователи, находилось в долине Или, и разгромили его. Но почему именно сюда? Надо полагать, они были осведомлены о благоприятных там для кочевников географических условиях, о слабости царства Сэ и о пути туда. Поскольку в версии Бань Гу нет и намека на то, что сюнны пытались добить гонимых ими юэчжей по пути туда, а он неизбежно проходил через подвластные сюннам западные владения, можно даже предположить, что сами сюнны, заинтересованные побыстрее и с меньшими потерями завладеть богатыми юэчжийскими землями в Ганьсуском коридоре, предоставили юэчжам все эти сведения.

Но и кратчайший путь из Ганьсуского коридора в долину Или был далеким. В конце XIX в. по императорскому тракту от Аньси (немного северо-восточнее Дуньхуана) через Урумчи до Кульджи в долине Или было 1645 верст (Матусовский, 1888, с. 312), т. е. 1750 км. Очевидно, что во II в. до н. э. этот караванный путь не был столь прямым и торным, как в конце XIX в. Как показало наше исследование исторической географии данного региона по материалам «Хань шу» (Боровкова, 1989, гл. 2), в ханьское время расстояния по дорогам были здесь в среднем на 20 % больше, чем по дорогам конца XIX в. Следовательно, путь от Дуньхуана до долины Или в районе Кульджи составлял тогда около 2100 км.

По свидетельству ханьского военачальника, совершившего в 36 г. до н. э. поход через Западный край (Восточный Туркестан) в царство Канцзюй, тяжелое войско проходило по этому пути 30 ли (12 км) в день, а легкое — 50 ли (20 км) (XIII, гл. 70, с. 3023). При такой средней скорости тяжелое войско одолело бы путь в 2100 км примерно за шесть месяцев. Но юэчжи были многочисленным, по меркам того региона и времени, народом. Позже они говорили, что в эру их процветания у них только воинов (натягивающих лук) было более 100 тыс. (XIII, гл. 96/1, с. 3890). Население же в целом было, следовательно, примерно раза в четыре больше. Но часть народа погибла при нападении сюннов, часть осталась, уйдя в земли цянов.

Предположим, что переселялось 250–300 тыс. человек. С женщинами и детьми, домашним скарбом и скотом юэчжи шли, скорее всего, медленнее тяжелого войска. Но и задерживаться в пути они не могли, возможно, подгоняемые сюннами, но в основном из-за нехватки продовольствия. По данным «Хань шу», в I в. до н. э. во всех царствах притяньшаньского региона и прилегающей к нему южной части Джунгарии насчитывалось около 298 тыс. человек (Боровкова, 2001, Приложение 4), а по пути юэчжей, значит, намного меньше. Таковы были в то время возможности экологической ниши здесь, что и не позволяло юэчжам задерживаться на этом пути.