Кутузов
Шрифт:
Поэтому цифры потерь русских не могли существенно отличаться от численности потерь французов. В любом случае потери сражавшихся на Бородинском поле русской Главной армии и Великой армии Наполеона нуждаются в уточнении.
Наиболее достоверными цифрами потерь русской армии следует считать те, которые были определены по строевым рапортам численности войск до и после сражения. Первый такой подсчет был произведен еще в середине XIX века сотрудниками Военно-ученого архива. Тогда потери определялись в 46 тысяч человек. Последние исследования по тем же документам сотрудников Российского государственного военно-исторического
Бородинская баталия дорого обошлась Наполеону. Его армия потеряла убитыми и ранеными примерно 40 % своего состава. Огромные потери понесла ударная сила Великой армии — кавалерия Мюрата — около 16 тысяч человек, или 57 % своего состава. Начальствующего состава выбыло 263 человека.
Бородинское сражение вошло в историю еще и как битва генералов. Английский представитель при Главной армии лорд Р.Т. Вильсон, больше занимавшийся интригами против М.И. Голенищева-Кутузова, чем официальной дипломатической деятельностью, писал в Лондон: «Можайскую баталию называют баталией генералов». Действительно, на Бородинском поле было убито, ранено и контужено 49 французских генералов и один маршал (Даву) и 29 русских генералов.
Генеральное сражение 26 августа 1812 года имело огромное значение для воюющих сторон. Результаты этой грандиозной битвы оцениваются историками и по сей день по-разному. Единая точка зрения на это событие пока еще не найдена и вряд ли может быть достигнута в будущем.
Сложность состоит еще и в том, что генеральное сражение Отечественной войны 1812 года не решило ее судьбу. И французский император-полководец, и русский главнокомандующий оценили результаты по-своему.
Наполеон Бонапарт, делавший в своей военной стратегии ставку именно на такую битву, решился сообщить о победе Великой армии только на следующий день. Но для этого ему требовалось лично убедиться в том, что армия противника покинула занимаемые позиции на поле у Бородина и вновь отступает, на сей раз к Можайску.
Но и генерал от инфантерии М.И. Голенищев-Кутузов доложил императору Александру I о победе русского оружия.
Если говорить беспристрастно, то о безусловной и полной победе одной из сторон речь вести нельзя. Хотя обе сражавшиеся армии понесли огромные потери и пришли во временное расстройство, они сохранили свою боеспособность, что и показал дальнейший ход войны.
День грандиозной баталии показал, что в тактическом плане успех был на стороне Наполеона. Но в стратегическом — он проиграл русскому полководцу. Французскому императору не удалось добиться в генеральном сражении своей главной цели — одним ударом решить исход войны 1812 года, поставить Россию перед фактом полного разгрома ее военной силы и заставить официальный Санкт-Петербург подписать выгодный для Парижа мир.
Не достигнув желаемой стратегической цели, Наполеон терял в ближайшем будущем многое: его коммуникационная линия, пути сообщений неумолимо удлинялись, отвлекая немалые войска для их защиты, Великая армия все дальше удалялась от своих резервов, которые находились по ту сторону границы. Русская же армия, наоборот, приближалась к тем губерниям и городам, где шла усиленная подготовка армейских резервов.
В результате воинствующий император лишался своего главного козыря в начатом им походе в Россию — ощутимого превосходства его Великой армии над противником на главном, московском
День Бородина стал началом кризиса наполеоновской стратегии генерального сражения применительно к России. Российская армия не была малочисленной и наемной, как у большинства европейских государств, разгромленных Францией. Именно против таких сил Наполеон добивался убедительных побед одним решающим ударом. Он уверовал в собственную стратегию, стремясь в любой войне разгромить армию противника одним мощным ударом и после этого диктовать ему условия мира.
С Россией у великого завоевателя этого не вышло. Да и не могло выйти, чему в отечественной истории есть немало поучительных примеров.
После Бородинского сражения великий завоеватель XIX столетия вынужден был признать, что из пятидесяти данных им сражений в битве под Москвой (так во французской истории называется генеральная баталия Русской войны 1812 года) его войска проявили наибольшую доблесть и добились наименьшего успеха.
Русские, по словам Наполеона, стяжали право быть непобедимыми. Эти слова будут с горечью сказаны Бонапартом уже на принадлежавшем Британии острове Святой Елены, где он находился в почетной ссылке как побежденный и отрекшийся император.
В моральном плане русская армия выиграла в день Бородина несравненно больше, чем французская. Боевой дух русского воинства поднялся, его не устрашили огромные потери, окрепла уверенность в собственных силах и вера в полную победу над врагом, вторгшимся в пределы Отечества. Лев Николаевич Толстой считал Бородинское сражение нравственной победой русских.
Об этом говорится во многих воспоминаниях участников Бородинского сражения — как французов и их союзников, так и русских. Свидетели великой битвы на полях России, будучи в большинстве случаев в небольших воинских званиях, не могли достаточно профессионально оценить военное искусство сторон, но моральную сторону происшедшего описывали предельно точно.
Характерны, например, мемуары полкового командира герцога Фецензака, писавшего, что после сражения он не нашел прежней веселости в солдатах. Даже офицеры ходили «словно опущенные в воду», лишь по долгу чести исполняя служебные обязанности.
«Это уныние, — писал герцог, — естественное после поражения, было странно после победы, открывшей нам ворота Москвы».
Донесение князя Голенищева-Кутузова о Бородинском сражении пришло в Санкт-Петербург 30 августа, в день святого Александра Невского. Оно застало императора Александра I, его семью и ближайшее окружение в Александро-Невской лавре за обедней. Сразу же было совершено благодарственное молебствование, и радостная весть быстро облетела всю столицу.
Награды полководцу не заставили себя ждать. Самодержец произвел Михаила Илларионовича в генерал-фельдмаршалы и пожаловал ему 100 тысяч рублей, а жене, Екатерине Ильиничне, — придворный чин статс-дамы.
После потерь, понесенных русской армией на Бородинском поле, Кутузов рассчитывал восполнить их максимально возможно за счет ресурсов Москвы. Только после этого, а также при условии нахождения у Москвы выгодной позиции для русских войск он считал, что может дать Наполеону еще одно большое сражение.