Кутузов

Михайлов Олег Николаевич

Он назначается виленским военным губернатором.

В 1811 г. Голенищев-Кутузов возвращается на театр войны с Турцией, но уже в роли главнокомандующего. Обстановка, при которой Голенищев-Кутузов вступил в командование армией на Дунае, была весьма неблагоприятной: <...> необходимо было добиться скорого заключения мира ввиду грозившего нашествия Наполеона. Приходилось или наступать, или оборонять линию Дуная почти на 1000 верст. Голенищев-Кутузов решает стянуть возможно больше сил к центру, Рущуку, и, придерживаясь обороны, вызвать турок на наступление и разбить их в открытом поле. <...> Во исполнение этого плана Голенищев-Кутузов стягивает войска к центру, Бухаресту и Рущуку, сокращая таким образом стратегический фронт, уничтожает укрепления Силистрия и Никополь, чтобы лишить турок этих опорных пунктов и не расходовать свои войска на их гарнизоны, переводит войска на левый берег Дуная и строит там

батареи на случай, если не удастся купить турецкую флотилию, о чем ведет переговоры с виддинским пашою. В половине июня Измаил-бей (60 тысяч, 78 орудий) стал лагерем у деревни Кадаскиной. Голенищев-Кутузов с 15-ю тыс. человек переправляется через Дунай и 19-го располагается на позиции, по его выражению, «не совсем выгодной, но единственной», в 4-х верстах к югу от Рущука. <...> 19 июня 5 тысяч турок атакуют его, но отбиты. 22-го на рассвете они производят общее наступление. Голенищев-Кутузов строит пехоту в 2 линии каре и в 3 линии кавалерию. Турки вели бой очень активно, Первая атака их конницы была остановлена огнем артиллерии. Для поддержания правого фланга Голенищев-Кутузов высылает полк егерей, полк драгун и полк казаков. Егеря, рассыпавшись по опушке садов, своим огнем отбивают турок, драгуны ударяют им во фланг, <...> Голенищев-Кутузов очень искусно вел этот бой: умелое пользование артиллерией, пользование 2-й линией как резервом, обеспечение тыла и фланговая атака. Но особого внимания заслуживает применение егерей в рассыпном строю, который только в 1818 г. в «Правилах рассыпного строя» получает право существования. Донося об этой победе, Голенищев-Кутузов писал 3 июля военному министру: «Прежде еще окончания дела уверенность в победе была написана на их (солдат) лицах, Я во всяком видел истинный дух русских».

27 июня Голенищев-Кутузов оставляет Рущук (жители выведены, цитадель подорвана) и переходит на левый берег Дуная. После победы это шаг неожиданный, но им преследуется основная идея: показать себя слабым, вызвать турок на наступление; в нем выражается также нежелание Голенищева-Кутузова приговорить себя к бездействию в Рущуке. Среди прочих распоряжений Голенищева-Кутузова заслуживает внимания приказание Зассу держать силы для обороны проходов через болото по берегу Дуная сосредоточенно, возвести редуты для обстреливания каждого прохода и наблюдать их небольшими силами. Скромное поведение Голенищева-Кутузова вызывает турок на активные действия: они переправляются на левый берег Дуная и укрепляются. <...>

План операции Голенищева-Кутузова против главных сил визиря следующий: запереть турок на левом берегу Дуная, стеснить им способы прокормления, особенно конницы, лишить возможности маневрировать и вместе с тем обеспечить свои слабые силы от прорыва; далее переправить часть сил на правый берег, разбить оставшихся там турок и затем действовать, «смотря по тому, какое сие произведет действие над неприятелем». Во исполнение плана Голенищев-Кутузов строит на левом берегу Дуная 9 редутов в 1 линию полукругом, разделяет ее на 3 самостоятельных участка, препятствует все время туркам выносом вперед укреплений расширять район своего расположения и в то же время посылает отряды для воспрепятствования туркам собирать фураж. Когда начинаются холода и масса дезертиров у турок вызывает опасение, что визирь уйдет на юг и затянет кампанию еще на год, Голенищев-Кутузов решает немедленно перейти к активным действиям.

1 октября Марков переходит на правый берег Дуная, 2-го разбивает турок у Рущука, строит здесь на высотах сильные батареи и тем запирает турецкую армию в 35 тысяч и 56 орудий на левом берегу Дуная. 25 ноября она капитулирует.

Голенищев-Кутузов писал, что, «начав кампанию с малыми способами, ничего не мог отдавать на произвол судьбы». В эту кампанию Голенищев-Кутузов дал первоклассные образцы стратегического и тактического искусства: 1) искусная оборона линии Дуная почти на 1 тыс. верст только с 4-мя дивизиями против вдвое сильнейшего противника; 2) редкое понимание обстановки; 3) редкое понимание соотношений живой силы и крепостей и новых форм построений глубокой тактики; 4) своевременный переход к активным действиям на правом берегу Дуная, завершенный очень искусным активно-оборонительным боем под Рущуком; 5) неуклонное преследование основной идеи; 6) широкое пользование полевым инженерным искусством; 7) замечательно гармоничное сочетание в течение всей кампании осторожности с проявлением решительности в необходимых случаях; 8) решимость брать ответственность на себя и 9) умение читать победу в глазах солдата. Искусными действиями Голенищев-Кутузов подчинил себе волю противника, классической же Дунайской операцией, завершившейся окружением всей армии противника, Голенищев-Кутузов достиг высшей цели. Результатом было заключение мира, столь необходимого России.

Император

Александр назвал этот мир «Богом дарованным».

Пожалованный при ратификации этого мира в июле 1812 г. княжеским титулом, Голенищев-Кутузов в первый период Отечественной войны оставался не у дел, хотя общественное мнение и называло его единственным вождем, способным спасти отечество от нашествия «дванадесяти языков».

Отражением этого мнения явилось прежде всего избрание Голенищева-Кутузова в начальники земского ополчения Санкт-Петербургской губернии, а затем особым комитетом из 5 лиц (Аракчеев, Шишков, Балашов, Салтыков, Вяземитинов) он был указан государю как единственное лицо, способное объединить командование армиями против Наполеона.

Прибыв 17 августа к армии, Голенищев-Кутузов приказывает ускорить укрепление позиции у Царева-Займища, но на следующий же день продолжает отступление к Бородину. Как и Барклай, Голенищев-Кутузов признавал необходимым отступать в глубь страны, дабы сохранить армию. Этим достигалось удлинение коммуникационных линий Наполеона, ослабление его сил и сближение с собственными подкреплениями и запасами. Бородинское сражение явилось со стороны Голенищева-Кутузова уступкой общественному мнению, духу армии и невозможности отдать без боя центр народной жизни – Москву. Эти обстоятельства, надо полагать, были причинами, почему Голенищев-Кутузов вел чисто оборонительный бой и приказывал беречь резервы.

Под Бородином в действиях Голенищева-Кутузова есть несколько существенных промахов (армия была поставлена флангом к противнику, отсутствовала разведка перед боем, во время сражения не использована резервная армия); но все они были искуплены ведением боя в духе крайнего упорства и самодеятельности частных начальников, которым Голенищев-Кутузов предоставил «делать соображения действий на поражение неприятеля».

Но Голенищев-Кутузов сумел уловить ту минуту, когда воля главнокомандующего должна была повлиять на ход сражения; по его распоряжению производится Уваровым и Платовым демонстрация на левом фланге французской армии именно в то время, когда Наполеон готовился нанести последний удар и прорвать наше расположение в центре.

Новый свет, пролитый позднейшими исследованиями (полковник А. В. Геруа) на Бородинское сражение, указывает, что замысел у Голенищева-Кутузова был другой, но не был выполнен им вследствие ряда случайностей, и само сражение явилось случайным по внутреннему своему развитию.

Во всяком случае, в нем «французская армия разбилась о русскую», и Наполеон, преследовавший цель разгрома нашей армии, не достиг ее; Голенищев-Кутузов же желал сохранить армию и достиг этого.

Дальнейшее отступление и оставление Москвы снова обнаруживает в Голенищеве-Кутузове высокое гражданское мужество, а переход с Рязанской дороги на Калужскую и далее на Тульскую является глубокой стратегической комбинацией, искусно выполненной. Осуществление ее поставило русскую армию в наивыгодное положение относительно противника, сообщения которого сделались открытыми для ударов нашей армии. И действительно, дальнейшие действия Голенищева-Кутузова вылились в окружение французской армии в Москве народными и партизанскими отрядами, в параллельное преследование ее и в захват пути отступления ее на берегу Березины.

Но план захвата Наполеона и его армии был составлен уже не им, ибо в этот период Голенищев-Кутузов снова не имел полной власти главнокомандующего.

Выступив из Тарутина со 100 тыс. человек, Голенищев-Кутузов через 3 недели имел в рядах армии уже не более 50 тыс., а между тем сохранение армии продолжало быть его главной целью, так как в распоряжении Наполеона на правом берегу Днепра были еще свежие корпуса. Поэтому Голенищев-Кутузов имел полное основание говорить, что за 10 французов он не желает теперь отдавать и одного русского солдата и как бы предоставил довершить уничтожение врага стихийности событий. К тому же Голенищев-Кутузов видел в Наполеоне противовес возвышению Англии, вредному для России. Вот почему сам Голенищев-Кутузов во время переправы Наполеона через Березину действует не энергично.

В эту войну Голенищев-Кутузов умел извлечь пользу из времени, климата и других условий обстановки. Учитывая глубину театра войны и настроение народа. Уклоняясь от сражений под Царево-Займищем и под Москвой, он показал, что он и стратег и тактик. Он сумел провести свою идею до конца при крайне тяжелых условиях, сумел поднять дух войск и вселить в них веру в себя.

Награжденный титулом светлейшего князя Смоленского и чином генерал-фельдмаршала, Голенищев-Кутузов с прибытием к армии императора Александра оказался не у дел; ему было предоставлено лишь почетное звание главнокомандующего; он подчинился этому положению вещей, ибо не сочувствовал перенесению войны за пределы России, верно понимая интересы и задачи своего отечества: русская кровь должна быть проливаема только за Россию.