Кувалда
Шрифт:
— Что же вас, вашбродь, на Псковскую-то потянуло? — спросил он, скорее для проформы, поддержать разговор. Честного ответа он, разумеется, не ждал.
Краснослав снова хмыкнул, не особо желая отвечать, да и вообще, разговор быстро его утомил, как это и бывает с таксистами.
— Там и шапки с людей снимают вечерами, и вообще, район беспокойный, — пояснил извозчик. — Да и обратно вы, вашбродь, извозчика там не найдёте.
— Разберусь, — ответил Кувалда. — Думаю, я там ненадолго. Быстро управлюсь.
— Рубль сверху, я и вас дождусь, и обратно
Дорого, конечно, учитывая, что поездка в одну сторону стоила четвертак, но спорить и торговаться капитан не стал.
— Значит, подождёшь, — произнёс он.
Роскошь центральных улиц постепенно сменилась на кричащую нищету рабочих кварталов. Фасады доходных домов изображали некое подобие приличия, но Кувалда знал, что за ними скрывается настоящая бедность. На дороге сперва появились выбоины, которые извозчик ловко обруливал, потом дорога и вовсе стала направлением из весенней грязи, чуть подсохшей за день, но всё равно липкой и вязкой. Их пролётка медленно пробиралась к окраинам Петрограда, и Кувалда понял, почему граф назначил встречу на вечер. Иначе они бы не успели добраться вовремя.
Кувалда улыбался, предвкушая хорошую драку, а извозчик, наоборот, притих, едва они приблизились к пункту назначения. Он то и дело озирался по сторонам, откровенно побаиваясь находиться здесь, но целый рубль сверху понуждал его быть храбрым.
— Приехали, — выдохнул извозчик, останавливая пролётку возле большого серого здания, обнесённого высоким забором.
Кувалда заплатил положенный четвертак, сказав, что остальное заплатит по возвращению, выбрался на тротуар и подошёл к воротам.
Ворота оказались закрыты, калитка рядом, в которой открывалось окошечко, тоже. Краснослав постучал. Через некоторое время окошечко приоткрылось, совсем чуть-чуть, так, что Кувалда не видел, кто находится внутри, но его самого было хорошо видно.
— Кто? — грубый голос прозвучал из окошечка глухо, будто из бочки.
— От графа Румянцева, — ответил Кувалда.
Калитка открылась, и он увидел широкоплечего мужика с жутким сабельным шрамом поперёк лица, от которого буквально веяло опасностью.
— Ну проходи, — сказал мужик, криво ухмыляясь.
Кувалда улыбнулся, предвкушая веселье.
Глава 24
Мужик со шрамом запер калитку сразу же, едва Кувалда прошёл внутрь. Капитан сразу понял, что кроме подпольных боёв, здесь проворачиваются ещё тысячи мутных делишек, прямо или косвенно относящихся к семье Румянцевых. Здесь, за воротами, находился утоптанный двор с хозяйственными постройками, конюшнями и складами. Тут и там сновали подозрительного вида мужички и бабы, иногда заезжали телеги, забитые добром, и даже дети, похожие на беспризорников, забегали, видимо, чтобы получить новую пачку указаний. Жизнь била ключом.
Дворник провёл Краснослава в дальнее неприметное здание с отдельным входом в подвал. Они спустились по лестнице, прошли через несколько коридоров, и, в конце концов, вышли
— Вань! Тут от его сиятельства студент пришёл! — крикнул дворник.
Лязгнуло железо бросаемой штанги, от группы мужчин отделился полуобнажённый азиат в кожаных штанах, подошёл к ним, обтираясь полотенцем. Развитая мускулатура азиата, словно у античной статуи, внушала уважение.
— Я от графа Румянцева, — произнёс Краснослав, но азиат лишь смерил его презрительным взглядом.
— Пошёл ты, — бросил он.
— Пошёл ТЫ, кожаный, — возразил Кувалда.
Азиат неприязненно посмотрел на него.
— Ну, вы развлекайтесь, а я дальше работать, — произнёс мужик со шрамом.
— Где Румянцев? Я пришёл надрать ему задницу, — сказал Краснослав.
Словно по заказу, сзади, на лестнице, послышались шаги. Граф вместе со всей своей шайкой вошёл в качалку, и, завидев Кувалду, расплылся в довольной улыбке, будто обожравшийся сметаны кот.
— Пришёл всё-таки! Решим всё на ринге! — воскликнул Румянцев.
Краснослав кивнул и хрустнул костяшками. Ради этого он и пришёл.
— Проси пощады, Сычиха, — тявкнул кто-то из румянцевской свиты.
Долго думать Кувалда не стал. Быстрым, отточенным движением схватил наглеца за горло, чуть сдавил, приподнял, глядя, как разливается ужас в глазах этого мелкого прихвостня. Но тут же могучая рука азиата упала Кувалде на плечо, и он, удовлетворённый даже этим, легко разжал хватку.
— Хочешь поговорить — выходи на ринг, — бросил капитан, но униженный враг испуганно прятался за спинами друзей, потирая шею и пытаясь отдышаться.
— Мы с тобой все там поговорим, дружок-пирожок, — хохотнул Румянцев, уверенный в победе. — За всё ответишь.
— Меньше слов, больше дела, — отрезал Краснослав. — Меня ещё извозчик ждёт.
Ринг находился прямо здесь, в центре зала, и представлял собой огромную клетку из металлических прутьев. Внутри на полу тут и там виднелись бурые пятна застарелой крови, которые так и не удалось отмыть.
Кувалда снял верхнюю одежду, рубашку, туфли, оставшись в одних только брюках, и вошёл внутрь, будто гладиатор-чемпион на песок древнего Колизея. Клетку тут же облепили со всех сторон любопытные зрители, которым выпало увидеть дворянский поединок, событие редчайшее и почти невероятное.
Один дворянин мог вызвать другого на дуэль, проходящую в присутствии секундантов и доктора. Оружие обычно выбирал тот, кого вызвали, и существовало только три варианта: пистолеты, шпаги и магия. Мутузить друг дружку на кулаках считалось уделом черни, забавой для простолюдинов. Но граф Румянцев, похоже, был помешан на атлетике и единоборствах, а сам Кувалда понятия дворянской чести соблюдал весьма избирательно, как и полагается попаданцу.