Кувыр-коллегия

Андриенко Владимир Александрович

— Вам бы господа уроки фехтования брать почаще, — сказал он и снова зашел в трактир…

Пьетро предложил Бирону уйти из таверны, но герцог отказался от того.

— С чего я должен уходить? От того что ты отделал троих русских? Пусть шпаги держать научаться.

— Но сегодня русских здесь больше чем иностранцев.

— И что с того?

— Среди офицеров может найтись некто, кто опознает тебя или меня.

Они выпили еще и стали

закусывать. Стол был уставлен разными яствами, и они оказали честь каждому блюду.

Пьетро Мира не напрасно волновался. Среди русских, после водки, снова послышались оскорбительные слова. И больше того, сеньора Пьетро опознали.

— Да это же шут придворный! — закричал поручик Преображенского полка.

— Шут? Ты пьян, Олсуфьев! — осадил его капитан со шрамом.

— Да точно вам говорю! Шут то по кличке Педрилло! И шпагой он мастерски владеет! В Италии то мастерство постигал!

— И что с того? Никого он не убил ведь? — проговорил капитан. — Хотя мог бы. Я то сразу понял. А он токмо руку мне оцарапал.

— Дак шут на дворянина руку поднял! — Олсуфьев хотел встать из-за стола, но капитан семеновского полка насильно усадил его.

— Сядь! И не ори так, Олсуфьев. А то завтра похмелят тебя в тайной канцелярии на дыбе.

— Меня?

— Молчи, Сашка, — осадил Олсуфьева другой гвардеец. — Он к самому Бирону приближен! Завтра донесет своему герцогу…

— Русских солдат из-за этого Бирона мордуют, а я и слова не скажи? Так?

Бирон резко обернулся. Он посмотрел в глаза поручику Олсуфьеву:

— Из-за Бирона, вы сказали, поручик? Я вас понял правильно?

Олсуфьев осекся. Он узнал, кто сидит перед ним в простой таверне.

— Отчего вы во всем Бирона вините? Я хотел бы знать? Лично вам, что Бирон сделал?

— Герцог, — побелевшими губами прошептал Олсуфьев. — Герцог…

— Не стоит вам произносить моего имени громко, поручик. И можете не бояться тайной канцелярии. Ни я, ни сеньор Мира не промышляем доносами.

После этого Бирон встал со своего стула и вместе с Пьетро вышел из таверны. Он был в бешенстве. Он выдал себя. Не сдержался. Выпил слишком много водки с мороза….

Год 1739, январь 17 дня. Санкт-Петербург. Во дворце в покоях герцога Бирона.

Утром 17 января, герцог Бирон собрал у себя своих сторонников. К нему пришли барон фон Ливен, барон фон Бреверн, барон фон Мегден, граф Дуглас, братья Бирона Карл и Густав, принц Гессен-Гобургский, который в последнее время стал верным сторонником герцога.

— Господа, — начал Бирон. — Я вами не доволен. У наших врагов всюду есть глаза. И они нам наносят удары. А вы? Вы спите! И не только спите, но и

наносите вред моему имени. Зачем я дал вам всем должности прибыльные? Для чего?

— Но ваша светлость, так и не сказала, нам что случилось? — спросил граф Дуглас.

— То, что жалобы на вас поступают постоянно. Русские и так меня ненавидят, а из-за вас эта ненависть становиться день ото дня больше. Вот вы, граф Фринц-Фердинанд фон Дуглас, что можете сказать?

Дуглас посмотрел на герцога.

— Но я не понимаю, кто может жаловаться на меня?

— Вы излишне жестоки, граф, по отношению к солдату русскому. И я не раз прикрывал вас от суда.

— Ваша светлость, я не первый год в России служу. Еще при Екатерине I когда я был назначен генерал-губернатором Эстляндии, я всегда быт требователен к солдатам. Русскому мужику нужно наказание. По иному он не имеет почтения к начальству.

— Глупость, граф, не лучший путь к успеху. Вы совершенно не знаете русских. И если вас солдаты на штыки поднимут — то это ваше дело. Но мое имя из-за вас порочат! Тоже самое, касается и вас Ливен, и вас Мегден.

— Но кому они жалуются, ваша светлость? — спросил фон Ливен.

— Жалобы поступают на имя государыни, но хода я им не даю. Но это пока. Так что советую вам умерить ваш пыл и вести себя достойно. Сами знаете, как крута бывает наша государыня. Она любит иностранцев, но не до такой степени.

— Но что нам теперь делать? — спросил Карл Бирен. — Я даже не имею право наказать палками своих солдат? Так?

— Да в любой армии Европы, солдат наказывают! — поддержал его Густав Бирон. — Как мне муштровать солдат полка, что мне доверен?

— Хватит! Вы я вижу совсем не поняли, про что я вам говорю. Вам скоро ехать на войну господа Карл и Густав Бироны! И там вы сможете проявить свою храбрость на поле боя. Мне сейчас не нужна ненависть русских. И особенно солдат!

— Вы думаете, ваша светлость, что завтра они станут вас любить? — усмехнулся барон Мегден.

— Я ничего не думаю, барон! — вскричал герцог. — Я вызвал вас, дабы отдать приказы вам! И я приказ отдал. Прекратить порочить имя герцога Бирона.

Все приглашенные склонили головы перед герцогом. Хотя каждый из них понимал, что немцев здесь все равно ненавидят, и будут ненавидеть, даже если они станут солдатам водку ведрами вместо палок раздавать.

"Эх, ваша светлость, — подумал про себя граф Дуглас. — Не пряником надобно действовать, но кнутом. И все твои сапоги будут лизать пока кнут в руках твоих. А ты его нам выбросить велел!"

Бирон поймал взгляд графа и спросил:

— Вы что-то хотите еще сказать, граф?