Кузнец из Большого Вуттона
Шрифт:
— Да, она родная сестра моей Нелл, но я люблю маленького Тима не только потому, что он мой племянник. Хотя, может быть, это и не лучший выбор.
Элф улыбнулся.
— Ты тоже не был лучшим, — сказал он, — но я согласен, тем более, что я уже выбрал Тима.
— Тогда почему ты просил меня выбрать?
— Таково желание Королевы. Если бы ты выбрал кого-нибудь другого, я бы обязан был принять твой выбор.
Кузнец долго смотрел на Элфа, потом он неожиданно низко поклонился:
— Теперь я понял, Повелитель. Это большая честь для нас.
— И я уже вознагражден
Когда Кузнец дошел до своего дома на западном краю поселка, он увидел сына у двери кузницы. Тот только что закончил дневную работу, запер дверь и теперь стоял, вглядываясь в белеющую дорогу, по которой его отец обычно возвращался из путешествий. Услышав шаги за спиной, он удивленно обернулся, потому что не ждал отца с этой стороны, побежал навстречу и почтительно взял его за руки.
— Отец, я ждал тебя со вчерашнего дня! — сказал он. Потом, взволновано заглянув ему в лицо, он добавил: — Ты такой усталый! Ты, наверное, проделал большой путь?
— Да, я был очень далеко, мой сын. Я прошел весь путь от Восхода до Заката.
Они вместе вошли в дом, освещенный только пламенем, мерцающим в очаге. Его сын зажег свечи, и некоторое время они молча сидели перед огнем. Великая усталость и горечь утраты были на сердце Кузнеца. Наконец он оглянулся, как бы придя в себя.
— Почему мы одни?
Его сын с упреком посмотрел на него.
— Мать ушла в Малый Вуттон к Нэн. Сегодня ее малышу исполнилось два года. Они хотели, чтобы и ты тоже пришел.
— О, да. Я собирался быть там, и я должен был успеть, но я задержался. Мне нужно было обдумать одну вещь и это заставило меня отложить на время все остальное. Но я не забыл о маленьком Томе. — Он достал из-за пазухи небольшой кожаный кошель. — Я принес ему кое-что. Старый Ноукс назвал бы это просто побрякушкой — но она из Сказочной страны Эльфов, Нэд.
И он вынул маленькую серебряную вещицу. Она была похожа на лилию с тонким гладким стеблем и с тремя нежными цветками, склонившимися вниз как легкие колокольчики. Это и были колокольчики — когда он тихонько встряхнул игрушку, каждый цветок зазвенел на своей тонкой чистой ноте. При этом нежном звуке вспыхнули свечи и комната осветилась на мгновение сказочным белым светом.
Глаза Нэда удивленно расширились:
— Можно мне взглянуть на это, Отец? — Он осторожно взял игрушку кончиками пальцев и заглянул в цветок. — Сказочная работа! Папа, колокольчики пахнут! Этот аромат напоминает мне, он напоминает мне, о, что-то, о чем я давным-давно забыл.
— Да, этот запах появляется после того, как колокольчики отзвенят. Но не бойся, Нэд, это игрушка, и она сделана так, чтобы ребенок мог играть с ней, не боясь ее сломать, и она не может поранить его.
Кузнец положил подарок назад в кошель и спрятал его за пазуху.
— Завтра я сам отнесу ее в Малый Вуттон. Может быть, Нэн с Томасом и Мама простят меня. А что до малыша Тома, так он пока еще не считает дней… или недель, месяцев и лет…
— Хорошо, Отец, сходи туда. Я был бы рад пойти с тобой, но, видно, не скоро мне удастся выбраться. Сегодня я бы не пошел, даже если бы не ждал тебя.
— Нет, нет, Сын Кузнеца! И у тебя тоже должны быть праздники! Если меня зовут дедом, это не значит, что мои руки уже ослабели. Пусть приносят работу! Теперь каждый день с ней будут управляться две пары рук. Я больше не буду путешествовать, Нэд, во всяком случае, так далеко… Если ты понимаешь меня.
— Так вот оно что, Отец! Я все думал, что же стало с твоей Звездой. Тебе так тяжело. — Он почтительно взял руки отца. — Я тебе сочувствую. Но ведь, с другой стороны, это и хорошо для нашего дома. Ты знаешь, Мастер, ты еще многому сможешь меня научить, если будет время. И я говорю не только о кузнечном деле.
Они вместе поужинали, и еще долго сидели потом за столом, Кузнец рассказывал сыну о последнем путешествии в Сказочную страну и о многом другом, что приходило ему в голову, — но он ничего не сказал о том, что он выбрал, кому достанется Звезда.
Наконец сын посмотрел на него и сказал:
— Отец, помнишь тот день, когда ты вернулся с Цветком? Я еще сказал, что твоя тень похожа на тень великана. Тень не обманула меня. Ведь тогда сама Королева танцевала с тобой! И все же ты отдал Звезду. Надеюсь, она попадет к достойному. Этот ребенок будет благодарен…
— Ребенок не может знать, — ответил Кузнец. — Об этом не знают, получая. Хорошо, да будет так. Я передал ее и возвращаюсь назад, к молоту и щипцам.
Как это ни странно, но старый Ноукс, когда-то насмехавшийся над Подмастерьем, так и не смог выкинуть из головы того, что звезда исчезла из Торта, хоть это и случилось много лет назад. Он разжирел, обленился и забросил все дела, когда ему стукнуло шестьдесят (возраст невеликий для Вуттона). Теперь ему было уже под девяносто, он невероятно растолстел, потому что ничего не делал, но по-прежнему любил поесть и особенно налегал на сладкое. Все свое время он проводил если не за столом, то в большом кресле у окна, а в хорошую погоду на крыльце. Он любил поболтать с соседями, поскольку считал себя сведущим во всех Вуттонских делах, но в последнее время его разговоры все чаще возвращались к Большому Торту, который он все-таки сделал (теперь он был твердо в этом уверен). И во всех снах ему снился Большой Торт. Его бывший Подмастерье иногда перекидывался с ним словечком. Состарившийся Повар все еще называл его Подмастерьем и ждал, что тот в ответ будет называть его Мастером. И Подмастерье всегда так обращался к нему; это говорило в его пользу, хотя у Ноукса были собеседники и поприятнее.
Однажды Ноукс дремал после обеда в своем кресле на крыльце. Вздрогнув, он проснулся и увидел, что бывший Подмастерье стоит перед ним и пристально на него смотрит.
— А, привет, — сказал Ноукс, зевая, — рад тебя видеть. Знаешь ли, мне опять снился этот Торт. Я вот все думаю о нем. Это был лучший торт из всех, что делал я, а это о чем-то говорит. Хотя, может, ты его уже и забыл.
— Нет, Мастер. Я очень хорошо его помню. Но о чем вы беспокоитесь? Это был хороший Торт, он всем понравился и его хвалили.