Кузница души
Шрифт:
— Хорошо, значит, она не умерла. Тогда где она?
— Соламния, — сказал Рейстлин.
— Что? — Карамон был потрясен. — Откуда ты знаешь?
— А куда еще она могла отправиться? Она ищет своего отца, или по крайней мере его семью, ее родственников.
— Зачем бы они ей понадобились? — удивился Карамон. — У нее есть мы.
Рейстлин фыркнул и ничего не сказал.
— Она вернется за нами, это точно, — убежденно сказал Карамон. — Ты пойдешь с ней, Рейст?
— Может быть, — сказал Рейстлин. — После того как пройду Тест.
— Тест?
Карамон хлестнул воображаемым мечом по воздуху, пугая лошадь.
— Эй! Ой. Извини, старушка Бесс. Думаю, мне пригодится уметь считать, чтобы подсчитывать головы всех гоблинов, которых я убью, или знать, сколько кусков пирога отрезать, но это и все. Мне уж точно ни к чему все эти умножения и деления, и прочее.
— Тогда ты вырастешь невежей, — холодно сказал Рейстлин. — Как овражный гном.
Карамон хлопнул брата по плечу.
— Мне все равно. Ты можешь умножать и делить за меня.
— Придет время, когда меня не будет рядом, Карамон.
— Мы всегда будем вместе, Рейст, — благодушно ответил Карамон. — Мы близнецы. Ты нужен мне для умножения. Я нужен тебе, чтобы присматривать за тобой.
Рейстлин вздохнул, сдаваясь. Это было правдой. «И это вовсе не так плохо, — подумал он. — Сочетание силы Карамона с моими мозгами…»
— Останови повозку! — потребовал он.
Карамон в испуге натянул поводья, останавливая лошадь.
— Что такое? Тебе нужно пописать? Мне пойти с тобой? В чем дело?
Рейстлин соскользнул с сиденья.
— Оставайся здесь. Жди меня. Я ненадолго.
Спрыгнув в грязь, он свернул с дороги и углубился в придорожные густые кусты. За ними поля пшеницы колыхались на ветру, как золотые волны у берегов темно–зеленых сосен. Шаря между сорняков, вырывая их и отбрасывая в сторону, Рейстлин искал тот проблеск белого, который он заметил с дороги.
Он был там. Белые цветки с глянцевыми лепестками, покоящиеся на широких темных листьях с зазубренными краями. Крохотные волоски росли на листьях. Рейстлин помедлил, оглядывая растение. Он узнал его сразу. Загвоздка была в том, как сорвать его. Он подбежал назад к повозке.
— Что там? — Карамон вывернул шею, чтобы посмотреть. — Змея? Ты нашел змею?
— Растение, — сказал Рейстлин. Он дотянулся до узелка со своей одеждой и вытащил оттуда рубашку. Он вернулся к своей находке.
— Растение… — задумчиво повторил Карамон, морща лоб. Его лицо просветлело. — Его можно есть?
Рейстлин не ответил. Он опустился на колени возле цветка, обернув свою руку рубашкой. Левой рукой он снял маленький ножик с ремня и с величайшей осторожностью, держа пальцы подальше от волосков, срезал несколько листьев у самого стебля. Он поднял листья рукой, защищенной рубашкой, и осторожно держа их, вернулся к повозке.
Карамон оглядел их.
— Все это ради горсти листьев?
— Не касайся
Карамон отдернул руку.
— Почему нет?
— Видишь эти маленькие вибриссы на листьях?
— Вибри… что?
— Волоски. Крошечные волоски на листьях. Это растение — крапива. Жгучая крапива. Дотронешься до листьев — заработаешь кучу красных волдырей. Будет очень больно. Иногда люди даже умирают от таких ожогов, если их организм плохо на них реагирует.
— Ого! — Карамон с уважением поглядел на крапивные листья, лежащие на дне тележки. — А зачем тебе такое растение?
Рейстлин уселся на свое сидение.
— Я их изучаю.
— Но ты можешь пораниться! — возмутился Карамон. — Зачем тебе изучать растения, которые так опасны?
— Ты ведь тренируешься с мечом, который Китиара тебе привезла? Помнишь, когда ты замахнулся им в первый раз? Ты чуть не отрубил себе ногу!
— У меня до сих пор шрам остался, — подтвердил Карамон. — Да, думаю, это справедливо.
Братья говорили и о других вещах после этого. В основном говорил Карамон, пересказывая все новости — кто переехал в Утеху, кто уехал, кто родился, а кто умер. Он рассказал о нескольких маленьких приключениях, происшедших с их друзьями, детьми, с которыми они выросли. И закончил по–настоящему замечательной новостью: в городе поселился кендер. Он был причиной крупного скандала на ярмарке. Он поселился с тем старым сварливым гномом–кузнецом, к ужасу последнего — но что тот мог поделать? Хотя судя по проклятиям жителей Утехи в адрес кендера, его несвоевременной гибели можно было ожидать со дня на день. Рейстлин молча слушал, позволяя голосу брата окутывать его, согревая его не хуже весеннего солнца.
Беззаботная веселая болтовня Карамона немного развеяла те опасения, которые Рейстлин испытывал. Он боялся снова появиться дома, снова увидеть мать. Как ему казалось, ее здоровье всегда было слабым. Зимы сушили ее, лишали ее сил. Каждую весну он возвращался, чтобы найти ее немного бледнее, немного тоньше, немного глубже погруженную в свой мир фантазий и снов. Что до ее улучшений благодаря вдове Джудит… что ж, он поверит в это, когда своими глазами увидит.
— Я могу высадить тебя на перекрестке, Рейст, — предложил Карамон. — Я должен работать в поле до заката. Или можешь пойти со мной, если хочешь. Можешь отдохнуть в повозке, пока я не закончу. Тогда мы можем пойти домой вместе.
— Я пойду с тобой, брат мой, — благодарно сказал Рейстлин.
Карамон покраснел от радости. Он начал рассказывать Рейстлину все о семье фермера Седжа и маленьких Седжах.
Рейстлину было глубоко наплевать на них всех. Он всего лишь откладывал час возвращения домой, и хотел быть уверенным, что будет не один, когда снова встретится с Розамун. Но он сделал Карамона счастливым. Требовалось так немного, чтобы сделать его счастливым.
Рейстлин посмотрел назад, на крапивные листья, которые он собрал. Заметив, что они начали сохнуть на солнце, он заботливо накрыл их рубашкой.