Кузница смерти

Бернис Лилия

«Как бы с собой чего не сделал. Ты бы его остановил. Судьба самоубийц очень страшная… Это словами не выразить», — заметил Зиргрин, также ощутивший опасные эмоции полукровки.

— Все! Сдать оружие — и на обед. Хорошо поработали, даже у Нила под конец получаться стало, ха! — усмехнулся в усы сержант.

— Отставить! — послышался зычный голос Берка. — Двенадцатая рота свободна, кроме седьмого десятка. Седьмой десяток — строиться.

Сержант явился злой и растрепанный. За ним шли двое новобранцев. Один, судя по манере держаться, был из бандитов, а второй — очередной

вор. Стало понятно, почему Берк был в ярости. Он ненавидел воров за то, во что они превращались после первого убийства. Нил в этом плане был исключением, именно потому Берк возлагал на него определенные надежды. Да и вообще, сержант постоянно жаловался, что в двенадцатую роту присылают самый низкопробный мусор, какой только попадает в армию.

— Итак, прошу любить и жаловать. Бывший бандит по кличке Кирпич. Имени не помнит, причину клички можете увидеть у него на лице. Второй — вор, Трош. Нил, присмотришь за этим, вроде смышленый парень. Если не дашь ему сломаться, то должен выйти толк.

— Так точно, эр сержант, — ответил Наиль, рассматривая новичков.

С бандитом все было понятно, ничего необычного. Никаких мозгов — одни мускулы. Типичный исполнитель. Такие сами собой становятся хорошими солдатами, так как привыкли подчиняться. Трош же выглядел не просто вором, а элитным вором. Его взгляд, походка манера держаться — все напоминало Наилю его самого. Явно учителем у Троша был не последний мастер. Жаль будет такого, если сломается.

— Десятником у вас будет Сима. Он наполовину морт, но тухлятину не ест, так что никакого расизма, ясно?

— Так точно, эр сержант! — хором ответили новички. Видимо, Берк уже успел их обработать в своем фирменном стиле.

— Хорошо. А теперь марш обедать.

Так десяток Наиля теперь насчитывал семь человек, что уже больше походило на воинское подразделение.

— Твою мать, что от тебя так воняет! — взревел Кирпич, едва десяток оставили все командиры.

Так как они задержались, то ели уже после того, как остальная двенадцатая рота ушла. Сима, считавшийся старшим, должен был проконтролировать, чтобы обед прошел без происшествий, но как-то так вышло, что сам он и стал происшествием.

— Кирпич, заткнись, — отозвался другой бывший бандит, который раньше работал на Палача.

— Тебя не спрашивал! Слышишь, трупоед, мне плевать, десятник ты там, или еще кто-то! Вали отсюда! Рядом с тобой не обедать, а блевать хочется!

Сима ничего не ответил. Он только голову опустил, после чего взял свою тарелку и вышел из шатра-столовой. Воцарилась тишина. Все быстро поели, после чего разошлись по своим делам. После обеда, если не считать дежурных, у остальных был час личного времени. Кто-то тратил его на сон, кто-то на игру в карты.

К вечеру, когда настало время спать, Кирпич снова устроил шум. Он выбросил вонючее постельное Симы, а когда тот пришел — послал его спать снаружи, словно пса.

— Но там дождь… — растерялся Сима, от которого все сильнее исходило чувство тоски и одиночества.

— Да мне плевать! — рассмеялся Кирпич. — Оно тебе и на пользу! Может помоешься — вонять станешь меньше, трупожор!

—

Я не…

— Хватит! — оборвал Наиль, уставший уже от происходящего. Если так пойдет, то его точно назначат десятником.

— А ты кто такой, чтобы встревать! — ощерился Кирпич, похрустывая костяшками на могучих кулаках.

— Кто я — не твое дело. Сима остается. Не нравится — можешь сам ночевать под дождем.

Наиля в десятке уважали с первого дня. Как-то так вышло, что парень, хоть и держался в стороне от остальных, но источал ауру опасности. А после того, как он убил человека на глазах у остальных — к нему стали относиться еще и с осторожностью. К тому же, все знали, насколько тренированным был парень, потому не оспаривали его права говорить, а иногда — и решать за других.Вот только Кирпич об этом даже не догадывался. Он видел перед собой субтильного пацана, который многовато на себя берет, а значит — его нужно проучить.

Кирпич хотел-было схватить Наиля за грудки, чтобы хорошенько отделать мальчишку, но тот неожиданно вывернулся, попутно ударив бывшего бандита под ребра. Удар оказался настолько сильным, что Кирпич сложился пополам и забыл как дышать. Трош, наблюдавший за этим со стороны, удивленно присвистнул.

— Зря ты Нила недооцениваешь, — подошел ко все еще держащемуся за живот Кирпичу Рик. — Он на тренировке как-то древко копья одной рукой сломал, просто сжав. Вот и думай, какая в нем сила.

— Что за…

— Кирпич, — проговорил Наиль, присев рядом с корчащимся здоровяком. — У нас с тобой не так много вариантов. Мы оба заключили духовный договор, так что нам предстоит провести еще немало времени рядом. И чтобы впредь такого не происходило, тебе лучше укоротить свой гонор. Нам предстоит стать боевыми товарищами, поверь, это не пустые слова… От степени доверия между нами будут зависеть наши жизни. Если ты продолжишь быковать… — парень приблизился вплотную к лицу бандита, после чего холодно и пугающе улыбнулся. — Я убью тебя.

— Сима, вернись на свое место, никто тебя не выгоняет, — с тяжелым вздохом позвал Рик.

— Спасибо… Простите за неудобства… Я правда не хотел бы вам их доставлять…

— Не хотел бы — шел бы к остальным мортам, — отозвался сын торговца.

— Достаточно, — оборвал Наиль зарождение очередного неприятного разговора.

— Но с этим нужно что-то решать, — произнес Рик. — Я рожу на ночь в два слоя заматываю, а все равно не помогает.

— Решим, дайте пару дней, хорошо? Сима, не расстраивайся, ты не виноват в том, что с тобой происходит.

— Я это знаю, Нил. Серьезно, лучше бы тебе быть десятником…

— Черта с два, — отозвался парень, укладываясь спать.

На следующую ночь ситуация едва не повторилась. Кирпич, наслушавшись историй о Наиле, гонор убавил, но все равно продолжал всех настраивать против Симы. В конце концов, полукровка вызвался на ночное дежурство, временно избежав неприятного разговора.

«Иди-ка за ним, парень. Нехорошая решимость у него в эмоциях», — посоветовал клинок. Казалось, за его словами стояло что-то глубоко личное, но посвящать в это ученика он совсем не собирался.