Квадра
Шрифт:
* * *
Проснувшись, Дан не понял, где находится. Все казалось сном. «Только гений он или бахвал, мягче камни внизу не станут, обманулся или обманут – равно пропал…» За это время ему сто раз снился побег, даже в стиле графа Монте-Кристо – с копанием подземного хода.
– Чей ты?
Этого Дан не знал, но понял – властитель. Вместо ответа он неохотно высунул из-под одеяла руку и позволил по ней шлепнуть.
– Ах вон что… Ты из Квадры Дана? Рассказывай.
Дан из Квадры Дана рассказал. Буквально в двух словах, главным образом о бородаче. Властитель удивился:
– Этот? С фальцетом?
– Там…
Тот повернулся уже от двери. Роскошный полуседой брюнет с орлиным профилем, весь в темно-красном.
– Что?
– В том доме может быть мой меч. Катана… то есть кириф.
Властитель кивнул и ушел. Не из приятелей Нирута, приятелей Дан имел счастье видеть. Из недругов? Все равно. Даже если враг – каста одна, не позволено каким-то мелким магам покушаться на собственность властителей. Неужели – получилось?
Его осторожно откармливали – бульон, гоголь-моголь, очень сладкий чай. Микстуры от кашля и жара. Растирания. Так странно было чувствовать себя раздетым и чистым… Так приятно. Лекарь-вампир заходил два раза в день, осматривал, удовлетворенно кивал. Жить буду, понял Дан, а остальное приложится.
Властитель пришел через три дня и показал Дану два меча. Второй тоже был хорош, нет, не тоже, он был определенно хорош, может, даже лучше, это клеймо на плохих мечах не бывало, но катана… Дан потянулся к ней, а она – к нему.
– Я так и понял, что это твой меч. За ним ухаживали. Я полагаю, Нирут появится со дня на день, мне даже не пришлось прибегать к магии. Вампиры послали гонца, полагаю, завтра он долетит до замка Нирута, а там всегда знают, как с ним связаться, если он не дома. Я понимаю, тебе не хочется говорить не с хозяином…
– Это в смысле рассказать поподробнее? – непочтительно перебил Дан. – Ну что вы, ваша милость, тут уж скрывать нечего, тем более от вас. Это и для вас ведь опасно, правда?
– Я рад, что ты это понимаешь, – сухо сказал властитель, – но я, признаться, хотел поговорить с тобой о Квадре.
– Не уверен, могу ли.
– Можешь. Но если не хочешь, подождем Нирута. Видишь ли, Первый, я был последним, кому удалось собрать полноценную Квадру. И вдруг Нирут…
– Вы хотите понять, полноценна ли наша Квадра?
– Хочу. Нирут просто не может этого знать – он слишком молод, он не застал Квадр. Но он талантлив. Амбициозен. И оригинален, этого у него не отнять. Ты любишь этот меч.
– У нас любовь взаимная, – нежно сказал Дан. – Спасибо, ваша милость. Позволено мне задать вопрос? Вам удалось что-нибудь узнать?
– Разумеется. Почему нет?
– Потому что покойники не говорят.
– Разве? – очень удивился властитель, и Дану стало не по себе. – Понятно. Покойники говорят, Дан, если их настойчиво попросить. И уж тем более, если они при жизни были магами. Разумеется, я все расскажу Нируту, и поверь, не солгу… хотя бы потому, что он тоже может беседовать с мертвыми. Поправляйся. Я приду потом, когда Нирут позволит тебе говорить.
Дан нежничал с катаной почти час, потом затребовал все необходимое для ухода за оружием и еще час возился. Ее не обижали, она хорошо выглядела, но ей не хватало Дана, как Дану не хватало ее. Второй меч так и лежит на стуле. Ничего, Алиру пригодится, например, или Ларе. Может, самому Нируту понравится. Хорошая вещь. Вещь. Без души.
Забавно. Человек из технического и насквозь прагматического мира видит душу в оружии. Нет чтоб просто сказать себе: мне нравится этот меч, мне удобно, когда он в руке, мне приятно, когда он оттягивает пояс, я не хочу с ним расставаться, как ребенок не хочет расставаться с любимой игрушкой, отправляясь в садик. А туда же – душа…
Он
Помнилось так смутно, что Дан махнул рукой. Все равно. Не перечитать уже ни «Путь меча», ни «Трех поросят». Другая жизнь, другие книги, и мечи, представляющие собой часть тебя самого…
* * *
Вот странно: в темнице Дан устраивал себе моционы и утреннюю зарядку, только вот когда заболел, сил не было, а здесь, в тепле, сухости и сытости, размяк, никак не мог себя заставить, целыми днями лежал в постели, то дремал, то спал крепко, исправно пил вампирские лекарства, терпел не особенно приятные растирания (кожу сильно щипало, зато прогревало до самого нутра), чувствовал себя весьма пристойно, но вставать не хотел категорически. Имеет право узник, вырвавшийся на волю, позволить себе небольшое ничегонеделанье? Просто осознавать, что лежишь в мягкой постели, пахнущий мылом, причесанный, видеть на закрытом окне веселенькие занавески в рюшечках, любоваться всякими домашними мелочами: там вазочка, там горшок с цветущим аналогом герани, там тяжеленный подсвечник с оплывшей толстой свечой, а вон лампа масляная, и вечерами нет тягостной темноты, потому что можно попросить оставить свечу, да и окно большое, в него луны светят по очереди, звезды видны, а в углу на подставке – мастерски вырезанная из дерева фигура Строна, бога-воителя, имелся этакий Марс Аресович в местном пантеоне. Вообще-то он был поначалу героем, то есть человеком, воином ну абсолютно непобедимым, потом, как и положено, его предательски укокошили уже в преклонном возрасте, не дожидаясь, пока сам помрет, тем самым добавив к геройской репутации ореол мученика и жертвы, после этого трагического события всякие знамения начались (по версии Гая – комета близко к Траитии прошла, сопровождаемая метеоритным дождем), что способствовало версии вознесения Строна в небеса, где положено проживать богам.
И постель чистая, тюфяк пахнет травой, подушка – тысячелистником, рядом все время стоит кружка, да не с водой, вода – это само собой, а с компотом или молоком, и так это вкусно, что Дан хронически делал глоточки, вроде бы маленькие, но кружка пустела быстро. Правда, мальчишка-спаситель за этим следил, подливал. Желудок привыкал к обычной еде, получал уже и кашу на молоке, и суп, и вареное нежирное мясо, и ароматный хлеб… Властитель вознаградит их сторицей, уж до чего, а до денег он настолько не жаден, что так и тянет назвать мотом.
Кайф. Самый настоящий кайф. Вычеркнуть из жизни эти недели-месяцы и никогда не вспоминать. Чтоб ни в кошмарах ни являлись, ни… Нет, придется в деталях рассказывать, Нирут въедливый, захочет узнать все. Нравится ему, видите ли, иметь полное представление о своей Квадре. Квадра… Гай, Аль, Лара. И Шарик. Увидеть их хотелось до боли в зубах…
Дверь хрястнула о стену, когда ворвался властитель. Свой собственный, не посторонний, черный весь, только тесемочка с большим количеством солнечников пришита, но это можно, драгоценности в цветовую гамму не входят, хоть все света радуги… А рад ведь. Иначе не пытался бы переломать ребра, так сжимая в объятиях.