Квадратура круга. Том 2
Шрифт:
Ее сестрицу я слил Азову тем же вечером. Илья Павлович внимательно выслушал меня, привычно похмыкал в трубку, и велел особо голову себе не забивать. Мол – все под контролем. Собственно, после этого я и начал немного нервничать. Знаю я его «все под контролем». Когда он так говорит, меня либо по почкам бьют, либо гоняют как зайца по кустам. Москва – город больших возможностей, у нас что угодно купить можно, даже атомную бомбу. А уж снайперскую винтовку – вообще как делать нечего, были бы деньги. «Бам» – и мои мозги уже на мостовой. Или на стене. Невеселая перспектива. А это
И что это за «новые друзья»? Кто они?
Но «проставу» Ксюши пропустить было нельзя. Это святое. Да и вообще у меня впереди других праздников не предвидится. Головной боли – хоть отбавляй, а хорошего – фигу с два.
– Айда в боулинг – предложила вдруг громко Таша, обозревая разоренный стол – Там весело, там пиццу можно заказать. И колечки кальмаровые.
– Шары катать! – заорал Стройников, вскочил на ноги и вильнул бедрами, уперев руки в бока – Я еду!
– Мы тоже – лукаво подвигав бровями, сообщил всем Петрович, подбираясь поближе к Ксюше – Да?
– Да – немного испуганно подтвердила бедняжка, прикидывая, куда бы ей улизнуть – Вика, вы же с Харитоном Юрьевичем с нами отправитесь? Ну, правда же?
Это был далеко не вопрос. Это, скорее, была мольба.
– А как же – обреченно подтвердила Вика, которую явно не очень прельщало продолжение банкета. Но долг верной подруги не оставлял возможности для маневра, все ж таки они из одной стаи – Поехали.
– Надо на команды делиться – немедленно сообщила всем Шелестова – Чур, я в одной с нашим дражайшим шефом. Там, где он – там победа!
Вот ведь хорошие слова вроде, но интонация, интонация… Глумливая донельзя! Мало того – она меня еще и за плечи обняла, несомненно провоцируя Вику.
К чести последней, та не взвилась под потолок и не устроила скандал. Она сделала вид, что ничего не заметила.
– Чего это ты с ним в одной команде? – возмутилась Мариэтта – Может, я тоже в нее хочу.
– Прогиб засчитан – подытожила Таша – Так мы едем или нет? И, кстати – в какой из боулингов? Надо же позвонить, уточнить – есть свободные дорожки или нет? Сегодня пятница-развратница, если кто забыл, не мы одни такие умные. Решайте уже, время-то идет.
После недолгого спора, наконец определились с местом, причем в процессе беседы я уяснил тот факт, что мои подчиненные отменно изучили абсолютно все злачные места в округе, включая те, о которых мне, столько лет проработавшему тут, ничего известно не было. Как видно, не на все мероприятия нас с Викой зовут, не на все. Выпал я из движения. Вика – ладно, оно ей и не надо, это другого склада человек, но вот я… Не знаю отчего, но мне вдруг стало немного грустно. То ли старею, то ли еще чего. Причем вариант с «еще чего» выглядит более реалистичным.
Нам повезло, в одном из игровых клубов, которым сейчас нет счета, дорожка нашлась, причем, что приятно, находилось это место неподалеку от нас.
– Плохая идея – сообщил мне Ватутин, узнав от меня новости о наших планах – Такие вещи надо заранее согласовывать,
Шелестова громко фыркнула и одарила меня взглядом класса: «кое-кому пора на горшок и спать?».
– Надо – согласился с охранником я – Наверное. Но сегодня получилось так.
– Не получилось – покачал головой Ватутин – Точнее – у вас с Викторией Евгеньевной не получилось. А эти господа и дамы могут направляться туда, куда собрались.
– Вы делаете свою работу, это понятно – примирительно сообщил ему я – Но, согласитесь, в своем устремлении довести ее результат до идеала должны же быть какие-то границы? Мы с Викторией Евгеньевной не заключенные, не крепостные, у нас есть право на свою жизнь.
– Вот-вот – поддержала меня Шелестова – Свободу Анджеле Девис!
Охранники, стоящие за спиной Ватутина, нехорошо на нее посмотрели, но говорить ничего не стали.
Остальные сотрудники благоразумно промолчали, но я просто физически ощутил, как наши души покидает легкость и атмосфера праздника. Еще пара минут, и никто никуда не поедет. Уйдет в никуда та радость, которая сподвигает людей одной веселой толпой мчаться в ночной город на поиски приключений и сомнительных утех. Обрести ее сложно, тут важно единство душ и правильное количество употребленных внутрь горячительных напитков, а вот утратить – как нечего делать.
– Не хочу ругаться – вздохнув, сообщил я Ватутину – Правда, не хочу. У меня и так все в жизни скрутилось в огромный узел, не добавляйте в нее еще больше злобы, а? Поехали уже, пока настроение есть.
– Трезвею – предупредил всех Петрович и потер щеки – Еще немного, и меня к родному очагу потянет.
– Может, и в самом деле – ну его? – глянув на моего старого друга, вдруг оживилась Ксюша – Может – по домам?
– Чего? – в один голос возмутились Стройников и Таша – Ксюха, хорош «заднего» включать!
– В самом деле – вдруг подключилась к разговору Вика – Мы же не в притон направляемся. Это клуб, приличное место. И вы с нами пойдете внутрь, мы не у входа вас оставим.
Черт, это все смотрится практически унизительно. Мы, взрослые люди, должны упрашивать невесть кого, чтобы нам разрешили сходить отдохнуть. Все понимаю, но есть же какие-то пределы терпения?
А самое пакостное, что взорвись я, начни орать и топать ногами, то происходящее примет совсем уж пакостный оттенок. Это будет похоже на истерику ребенка – безудержную, безостановочную и бесполезную. Я и так выгляжу сейчас не лучшим образом в глазах окружающих, к чему усугублять?
Вот она, обратная сторона медали, вот цена всего того изобилия, что свалилось на меня за последний год, и которым я, заметим, толком даже не воспользовался. Какая цена? Моя жизнь. Не в смысле – «возьми и умри». Просто я и она, жизнь, в смысле, теперь существуем отдельно. Я – в четырех стенах, а она – за ними. Шаг влево, шаг вправо – и все, утыкаешься в забор. Или в шлагбаум. Коренастый такой шлагбаум, с пистолетом под мышкой и в дорогом костюме.
– Хорошо – внезапно согласился Ватутин – Но если я говорю, что мы оттуда уезжаем, то вы встаете и выполняете мое пожелание.