Квантовая теория любви
Шрифт:
Но если на ситуацию взглянуть с другой точки зрения… Предположим, доктор сказал, что жить осталось пару месяцев. Человек, конечно, приведет в порядок все свои дела, скажет слова, которые собирался сказать давно, но что-то помешало. Может, стоит вести себя так, будто этот день — последний в твоей жизни…
Лео повернулся к Ханне и поцеловал ее.
И в тот же самый миг она повернулась к нему и поцеловала его.
Потом
Ханна смотрела на испуганного мужчину рядом и знала, что он отчаянно нуждается в ее помощи. «Неужели это любовь?» — спрашивала она себя. Ни дикой страсти, ни трепета в сердце, никаких купидоновых стрел. Она ощущала лишь покой и безмятежность. И единственное желание — подарить Лео хотя бы немного счастья. Всего один поцелуй — и будущее почему-то уже не казалось ей таким пугающим, а прошлое таким невозвратным. Словно сама Вечность послала ей нежный привет.
На Миндоро они снова взяли такси и ухабистой дорогой покатили вдоль берега моря, оставляя позади отели и пляжи. На самом краю песчаного мыса — бамбуковая хижина под косыми ленивыми пальмами, дует бриз, плещут волны. Они поднялись по винтовой бамбуковой лестнице. Из окна открывался волшебный вид на тонущее в море оранжевое солнце.
— Поторопимся, — сказал Лео. — Оно приглашает нас искупаться вместе с ним.
Быстро переодевшись, они сбежали по откосу к морю и нырнули прямо в солнечное золото. Золотая рыбка коснулась ноги Лео и юркнула в коралловые заросли. Элени освободила его.
— Лео, это фантастика! — крикнула Ханна.
Вот так все началось и никогда не закончится.
Эпилог
Мой дед Мойше Шейнман родился в Уланове в 1896 году. В Первую мировую войну он сражался в рядах австро-венгерской армии и попал в русский плен. Лагерь, где он сидел, находился в Сибири. Мой дед бежал из лагеря и пешком вернулся домой к своей возлюбленной. Беспримерный поход занял у него три года, но никаких подробностей не сохранилось. Они с Лоттой поженились и перебрались в Берлин. В 1939 году Лотта отправила своего сына (моего отца) в Англию на корабле — «киндертранспорте» — вместе с другими детьми-беженцами и собиралась приехать следом. Этому не суждено было сбыться. Она погибла в Аушвице.
Слова признательности
Шесть лет, десять черновиков и нескончаемая шлифовка текста — чем не поход в Сибирь и обратно. Сколько раз
Среди сотрудников Transworld Publishers хочу поблагодарить Джейн Лоусон за блестящую редакторскую работу, Нила Говера — за составление прекрасной карты, Джулию Ллойд — за превосходное графическое оформление страничек из записной книжки, Люси Пинни, Дебору Адамс, Клэр Уорд и Мэнприт Гривел — за тяжкий труд.
Благодарю Эдину Имрик и Кристину Корбалан из литературного агентства Ed Victor, Филиппу Харрисон — за придание моему произведению формы, и в особенности моего агента, незаурядную Софи Хикс, которая поверила в меня прежде меня самого и которая в трудные времена была моим наставником и другом. Без нее писатель бы из меня не вышел.
Я многим обязан Юлии Мар, Дэвиду Шейнману, Ровенне Мор, Ханне Кодичек, Джессу Гаврону, Ами Финеган, Йо Ольсен, Оливье Лашез-Биру и Джулиану Уэллсу — вы читали мои черновики на ранних стадиях и давали дельные советы. Вы самые великодушные, эрудированные, здравомыслящие и (ну разумеется) красивые «подопытные кролики» из всех.
Насчет муравьев меня просветил доктор Роб Хаммонд, который даже пустил меня в свою лабораторию и показал спаривающихся насекомых.
Спасибо профессору Марку Корнуэллу, предоставившему мне список необходимой литературы по событиям на Восточном фронте и давшему исчерпывающие ответы на сложные вопросы.
Меня очень вдохновили долгие беседы с моим другом Маурицио Суарецом о квантовой физике. Прошу прощения, что свернул с правильной стези и сам не стал физиком.
Про деда Мойше мне рассказал мой дядя Ади — совершенно замечательный человек. Папа и мама также поделились воспоминаниями. Спасибо им за искренность, за любовь и за содействие.
Если я забыл кого-то поблагодарить — приношу свои извинения и слова признательности.
Люблю своих детей — их зовут Поппи, Сол и Саффрон, — между прочим, за то, что возвращали меня на грешную землю, когда я приходил из Британской библиотеки, витая в облаках.
И самые высокие слова моей прекрасной Сэре — она работала над этой книгой больше, чем кто бы то ни было, и, удивительное дело, продолжает меня любить, какое бы занятие я для себя ни избрал. Это такое счастье!
< image l:href="#" />