Квантовое зеркало

Ричардс Дуглас

– Тому самому Эбену Мартину? – переспросила Алисса. – Миллиардеру? – Но еще выговаривая эти слова, она поняла, что вопрос глупый. Это был единственный Эбен, о котором она слышала, – он сам, произнося это имя, четко выговаривал в начале «Э», а не «И», как предполагало написание [6] .

– Да, только тогда он не был миллиардером. Эбен Мартин создал «Informatics Solutions» на основе алгоритма Крафта. Крафту не нужны были деньги. Вместо этого он получил акции Informatics Solutions. Год спустя он продал их за пятьдесят миллионов долларов.

6

Начальная буква фамилии Eben находится

в открытом слоге (за согласной, находящейся после нее, сразу следует новая гласная), поэтому по правилам английского языка в подавляющем большинстве случаев читается как в алфавите, то есть «и».

У Алиссы едва не отвисла челюсть.

– Пятьдесят миллионов долларов? – повторила она.

– Может быть, мне следовало бы сказать – всего за пятьдесят миллионов долларов. Если бы он подождал еще несколько лет, эти акции ушли бы уже за миллиарды.

– А он еще притворялся, что беден, – пробормотала Алисса.

– Он ведь не заставил вас оплачивать счет за двоих? – насмешливо поинтересовался Еловиц и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Итак, став признанным лидером в этой области, а на досуге создав продукт интеллектуальной собственности и обеспечив себя на всю оставшуюся жизнь, Крафт вдруг ушел в тень. Мы думаем, что именно тогда он начал съезжать с катушек. Мы подозреваем шизофрению, как у Унабомбера [7] , который был непревзойденным гением математики, а потом стал параноиком и преступником. Как бы то ни было, Крафт продолжал читать бесчисленное множество трудов по религии и метафизике. Снова он объявился несколько лет спустя в качестве последователя Бернарда Хайша.

7

Унабомбер (от англ. «university and airline bomber» – «подрывник университетов и авиалиний») – прозвище, данное ФБР талантливому математику и технику Теодору Джону Казински (Качински), который обратился к террору и в 1970–1990-х гг. рассылал по почте взрывные устройства, рассматривая это как «революционное действие против индустриальной системы» (его собственная формулировка).

Алисса вопросительно посмотрела на майора.

– Хайш – выдающийся ученый, уважаемый в научном мире, его труды хорошо публикуются. Но, помимо того, в 1997 году он написал книгу под названием «Теория Бога». Эта теория захватила Крафта.

– Хайш пытался основать новую религию?

– Нет. Он просто написал книгу, где изложил свои идеи. А с чего вдруг такой вопрос?

– Вы сказали «последователь».

– Вы правы. «Ученик» было бы точнее. На самом деле, поскольку Крафт никогда не встречался с Хайшем лично, «ученик» тоже не подходит. Лучше сказать «сторонник».

– Сторонник «Теории Бога»?

– Да. Я ее не читал, но мне рассказывали: в ней говорится, что все мы вроде как часть Бога. Что мы и Вселенная скорее результат разделения, чем дополнения. Я знаю материал недостаточно хорошо, чтобы о нем судить, но мне известно, что Крафта эта идея захватила полностью.

Майор допил воду и поставил опустевшую бутылку на стол.

– А потом ни с того ни с сего он вдруг провел два года, погрузившись в то, что именуется «праноедением». Вы когда-нибудь слышали об этом?

– Нет.

– Это название происходит от индийского слова «прана» – что-то вроде невидимой энергии, разлитой в воздухе. Люди, которые вовлечены в этот… скажем так, культ, за неимением лучшего слова… Так вот, они верят, что пища не является необходимой для жизни. Последователи праноедения якобы ничего не едят десятилетиями и остаются живыми и бодрыми.

– Вы не думаете, что они, скорее всего, жульничают? – спросила Алисса, закатывая глаза.

– Именно так я и думаю. Но люди, занимающиеся подобными вещами, клянутся, что им известны задокументированные, тщательно зафиксированные случаи. Другое название этого течения – солнцеедение. Но, как ни назови, они верят, что необходимости в традиционном питании нет. Что их жизнь может поддерживать один только солнечный свет или пресловутая прана – словно йогов в Древней

Индии.

– Ну хорошо, сначала «Теория Бога», потом праноедение. Значит, у этого человека появились какие-то эклектические интересы, которые, похоже, становятся все более странными.

– Но этот последний интерес он пытался воплотить в жизнь, – отметил Еловиц. – Он сам начал голодать. За шесть месяцев его несколько раз доставляли на «Скорой помощи» в больницу и клали на внутривенное питание – иначе он умер бы.

– Похоже, что после такого он должен был разочароваться в этой идее, верно?

– Это было бы логично. Однако не разочаровался. Потому что после этого он объехал весь земной шар, – завершив свое турне в Афганистане, – в поисках людей, которые, по свидетельствам, пережили длительную голодовку. Мы провели кое-какие исследования, и могу сказать, что многие из этих праноедов были хуже, чем сумасшедшими. Сказать, что они были невменяемыми, заблуждающимися, чокнутыми – да что угодно! – означало бы польстить им.

– Но это не разубедило Крафта.

– Ничуть. Он потратил на это несколько лет. Возможно, потому, что сам окончательно рехнулся.

Алисса нахмурилась:

– Может быть, он и рехнулся, а может быть, просто дурачил вас. Мне он показался самым здравомыслящим человеком из всех, кого я знала. Разумным, рассудительным, убедительным.

– Многие люди с серьезными психическими отклонениями могут, преследуя свою цель, выглядеть разумными. Подавлять свое безумие, так сказать. – Еловиц сделал паузу. – Мы знаем также, что он приобрел несколько очень дорогих весов, из тех, на которых можно взвешивать мельчайшие доли унции. Так что, может быть, он, помимо всего прочего, торгует наркотиками. В Афганистане это обычное дело, – заметил майор. – Мы обнаружили это только после того, как он нас заинтересовал. Ничто из тех действий, которые я описал, не привлекло бы нашего внимания.

– Так что же заставило вас следить за ним?

– Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Омар Хаддад?

– А должна была слышать?

– Нет. Мой вопрос был глупым. Вы никак не могли слышать о нем. Он сириец. Сказать, что его прошлое было непримечательным, означает польстить ему. Но в последнее время он начал фигурировать под двумя именами: «Великий» и «Аль-Йад». Кстати, последнее переводится как «рука» или «длань». Сокращение от «Длань Всевышнего». Мне сказали, что «йад» означает «рука» как по-еврейски, так и по-арабски.

– По вашим словам вырисовывается портрет какого-то безумца.

– Да. Но безумца, чья мощь и влияние растут с невероятной быстротой. Он собрал огромное множество последователей. Есть сведения, что сирийское правительство подумывает запросить у нас помощи, чтобы справиться с ним.

– Вы шутите? Чтобы сирийцы попросили самую нелюбимую ими страну, Великого Врага, помочь им? В каких-то внутренних разногласиях? С чего бы нам помогать им справиться с одним из их граждан?

– Мы не знаем. Однако поступали данные о том, что они пытались сделать это сами. Всех подробностей мы не выяснили, но Аль-Йад пугает их. И, учитывая его быстро растущее влияние, он пугает и нас тоже. Его последователи действительно считают его боговдохновенным пророком, даже мессией или чем-то вроде бога. Его речи просто возмутительны. Мол, он уничтожит весь Запад, покарав неверных, превратив улицы в реки крови, очистит землю от недостойных, и лишь тем, кто примет его как Длань Всевышнего, он позволит жить и изменит мир по своему желанию. Что-то вроде того.

Майор подался к Алиссе.

– Сейчас он считается приоритетом номер один Государственного департамента. Мы не знаем, на что он способен, но люди его боятся. И я имею в виду сирийских террористов – они его боятся.

– Он совершал какие-нибудь крупные террористические акты?

– В том-то и дело – никаких. По крайней мере, насколько нам известно. И это полная бессмыслица, если брать во внимание его учение и его речи, которые настолько пропитаны ядом, что Гитлер в сравнении с ним кажется пацифистом-хиппи. Что мы только не делали, чтобы добраться до него, но у нас ничего не вышло. До нас доходили какие-то слухи, однако никто не смог подобраться достаточно близко к этому человеку. Я не могу вдаваться во все отчеты наших наблюдателей, однако он беспокоит многих людей.