Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок
Шрифт:
Из апартаментов на тридцать втором этаже Дик Фалд наблюдал за спектаклем. Его мировая банковская империя лежала в руинах у его ног. Чтобы защитить себя от разъяренных сотрудников, Фалд, положивший в 2007 году в свой карман 71 миллион долларов, нанял дополнительных телохранителей. Яркий портрет Фалда, висевший на стене снаружи здания, был покрыт злобными надписями маркером, ручкой, карандашом. «Их погубила жадность» — гласила одна. Другая: «Дик, мои дети говорят тебе спасибо».
Когда начались торги, рынки кредитования были парализованы. Инвесторы пытались принять коллапс Lehman и тучу, нависшую над AIG. Позже, в понедельник, рейтинговые агентства резко сократили
Виновником неприятностей было одно из подразделений под названием AIG Financial Products, более известное как AIG-FP. Оно нахватало кредитно-дефолтных свопов на 400 миллиардов долларов, многие из них были привязаны к субстандартным кредитам.
Центральный офис AIG-FP находился в Лондоне. Там он мог обойти некоторые ловушки американского банковского законодательства. У него был рейтинг AAA, поэтому бизнес был привлекателен почти для всех инвесторов — от хедж-фондов до четко регулируемых пенсионных фондов. Стерлинговый рейтинг также позволял продавать финансовые продукты по цене ниже, чем у конкурентов.
AIG-FP продал страховку на миллиардные объемы долговых ценных бумаг, которые были привязаны к обеспеченным активами CDO, напичканным чем угодно — от корпоративных долгов и высокорисковой ипотеки до автомобильных кредитов и задолженностей по кредитным картам. С таким высоким кредитным рейтингом AIG-FP не нужно было предоставлять ни цента обеспечения этих сделок. Он мог просто собирать проценты. Это была форма бесконечного левериджа, основанная на добром имени AIG. Обеспечением служил сам фонд.
Модели, измерявшие риск [151] этой конструкции, были созданы Гэри Гортоном — квантом, также преподававшим в Йельском университете. Они оценивали вероятность того, что облигации, которые AIG страхует, могут прогореть. Но не дефолты погубили AIG-FP, а маржевые требования. Если стоимость основного актива, застрахованного свопами, по какой-то причине начинала падать, гарантодатель — AIG-FP — должен был предоставить большее обеспечение, поскольку риск дефолта повышался. Именно эти требования увеличить залог и посыпались одно за другим летом 2007 года. Goldman Sachs, например, потребовал у AIG-FP дополнительные 8 миллиардов долларов на 9 миллиардов обеспечения.
151
«Что стоит за падением AIG, модели риска не прошли проверки реальным миром» (Behind AIG’s Fall, Risk Models Failed to Pass Real-World Test), Каррик Молленкамп, Серена Нг, Лиам Плевен и Рандалл Смит, Wall Street Journal, 31 октября 2008.
Это был случай масштабного сбоя в модели. AIG поставил на нее и теперь летел в пропасть.
Тем временем поспешный исход сотрудников Lehman в воскресенье оказался преждевременным. На следующей неделе Barclays купил два подразделения Lehman: инвестиционное и подразделение по работе с рынками капитала, которое включало группу Ротмана. Но урон уже был нанесен, и правительство старалось минимизировать его.
В четверг 18 сентября председатель Федерального резерва Бен Бернанке, министр финансов Генри Поулсон и группа из шестнадцати законодателей, включая нью-йоркского сенатора Чака Шамера, сенатора из
«У пациента был сердечный приступ, [152] он может умереть, — мрачно сказал Бернанке. В комнате царила мертвая тишина. — Если мы не будем действовать быстро и решительно, может наступить депрессия». Бернанке говорил примерно 15 минут, обрисовывая финансовый Армагеддон, который мог бы разрушить мировую экономику. Денежная сеть распадалась. Выборные представители, столкнувшись с террористическими атаками и войной, оказались в замешательстве. Обычно болтливый Чак Шумер не мог найти слов. Крис Додд, чей штат получал миллиарды из налогов хедж-фондов, стал белее мела.
152
Рассказ основан на интервью с нью-йоркским сенатором Чаком Шамером.
Вливание денег было осуществлено моментально. Правительство протянуло AIG руку помощи с 85 миллиардами долларов, которые за какие-то полгода превратились в 175 миллиардов. В следующие недели министерство финансов под управлением Хэнка Поулсона, бывшего CEO Goldman Sachs, сообщило о намерении влить 700 миллиардов долларов в финансовую систему, чтобы вернуть умирающего пациента к жизни. Но никто не знал, хватит ли этого. Часы Судного дня Энди Лоу приближались к полуночи.
Глава 12
Ошибка
Алан Гринспен сидел на Капитолийском холме перед рядами направленных на него телекамер весь в поту. 23 октября 2008 года бывший председатель Федерального резерва встретился с разгневанными конгрессменами, требовавшими ответов на вопросы о причинах обрушившегося на американскую экономику кризиса кредитования. Уже больше года Гринспену приходилось доказывать, что он не виноват в этом. За несколько недель до этого президент Джордж Буш подписал план о государственной помощи пострадавшему от коллапса рынка ипотеки финансовому сектору в объеме 700 миллиардов долларов.
В июле Буш поставил диагноз проблемам в финансовой системе. «Уолл-стрит напилась, — заявил Буш на республиканском мероприятии по сбору пожертвований в Хьюстоне. — Она напилась, и теперь ее мучает похмелье. Вопрос в том, как скоро она протрезвеет и как долго не будет пытаться использовать все эти свои замечательные финансовые инструменты». Кредитный коллапс в конце 2008 года шокировал мир своими масштабами. Страх распространился далеко за пределы Уолл-стрит, стал причиной резкого спада в международной торговле и ударил по мировой экономике.
На Капитолийском холме заработала правительственная машина по поиску виноватых. Гринспена призвали к ответу в числе первых.
Многие в Конгрессе считали, что дикая гонка на Уолл-стрит стала возможной в первую очередь благодаря Гринспену. Ведь он десятилетием ранее не поторопился ликвидировать лакомый кусочек низкой процентной ставки. «Мы сейчас находимся в центре кредитного цунами, какие случаются раз в столетие», — сказал Гринспен Конгрессу надтреснутым голосом. Слева от него с каменным лицом в ожидании своей очереди сидел Кристофер Кокс, глава Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям.