Квартира, муж и амнезия
Шрифт:
А тут, прочитав письма от тётиного профессора – нежные, теплые, искренние – Ритка вдруг подумала, что и Пашка, и Гришка – не её мужчины были. А когда встретится её – будут и у неё такие письма. И такие чувства. Она ещё раз вздохнула, возвращаясь мыслями к столу, и сказала:
–Мне тепло в этой квартире, душевно, понимаешь? Почти как у нас дома в Тюмени было. Такое дороже всяких денег! Кстати, о деньгах!
Ритка поднялась, ушла в комнату, порылась в ящике секретера и вернулась с пачкой тысячерублевок в руках.
– Вот,
– Ты что, очумела? – отшатнулась Майка. – Какие ещё проценты? Я тебе, как подруге, денег дала, а ты – проценты! Ошалела, что ли, после этих своих кредитов?
– Май, погоди! Ну что ты, в самом деле! Я в том смысле, что ты мне одолжила пятисотками, а я возвращаю тебе тысячными. Вот, держи!
Она протянула деньги, подруга взяла.
– А тебе они точно не нужны?
– У меня осталось кое-что от продажи маминой квартиры. И зарабатывать я теперь хорошо буду. И командировочные мне дали. Бери.
Майка спрятала купюры в сумочку и собралась о чём-то спросить, даже вдох сделала, но не успела. В дверь позвонили и отвлекли.
В дверях стояла Тамарочка с кипой золотистых блинов на плоской тарелке.
– Ритусик, здравствуй, дорогая! А я к тебе на огонёк! Можно? Блинов напекла гору, одной есть тоскливо, мой Толик-паразит звонил, что не приедет сегодня. Поможешь с блинами-то?
«Ой, не ко времени она! Ну да ладно, не хлопать же перед ней дверью!» – мысленно поморщилась Рита и пригласила:
– Проходи, Тамарочка, знакомься. Это Майя, моя подруга детства.
– Тамара, – представилась Тамарочка, поставила блины в центр стола, села сбоку от Майки и спросила, разглядывая её сорочьим любопытствующим взглядом:
– А вы теперь тоже тут жить будете?
– Нет, я здесь ночевать буду!
Майка скрутила самый верхний блин, понюхала:
– Вкусно пахнут! Ванилью! У меня мама тоже ваниль в блины кладет!
– Да? А ваша мама тоже в Москве живет? – продолжала расспрашивать её соседка, на этот раз наблюдая за узкими пальцами с безупречным перламутровым маникюром. Скрученный блин казался в них мышью в когтях коршуна.
– Почему – в Москве? Моя мама тоже в Тюмени живёт, – сообщила Майка, откусывая от «мыши».
– Так вы из Тюмени! – оживилась Тамарочка. – А к Риточке, значит, погостить приехали? В отпуск? Надолго?
– Погостить, – кивнула Майа. – А отчего столько вопросов?
– Ну, так, – спохватилась Тамарочка и отвела глаза, – для поддержания разговора…
– Май, а правда – ты надолго? – спохватилась и Ритка. – Я ведь завтра в командировку с шефом лечу, в Прагу, в обед самолёт.
– Ты – летишь? Самолётом? – не поверила подруга. – Ты же в принципе не летаешь!
– Не летаю, а придётся, – вздохнула Ритка.– Не стану же я шефу объяснять, что боюсь самолётов до обморока. Ничего, наглотаюсь каких-нибудь
– Знаешь, я бы с радостью у тебя тут зависла на месячишко, – сказала Майка, рассматривая надкусанный блин. – Но, как пела Таня Буланова, «Всего одна лишь только ночь у нас с тобой». Я завтра тоже уезжаю!
– Как – уезжаешь? Куда? Маечка, мы же с тобой почти полтора года не виделись! – всплеснула руками Ритка. А она-то надеялась, что подружка хотя бы ненадолго скрасит её тоскливое одиночество! И что через Майку к ней на какое-то время вернётся их общее прошлое, в котором было столько хороших моментов. Например, та дискотека, где Майка орала под караоке эту самую песню Тани Булановой. Пела фальшиво, но громко. И получила шоколадную медаль за смелость и артистизм! Весело тогда было! И мама была жива. И отец.
– Уезжаю я, Ритка, в джунгли, в экспедицию. Грант получила, буду свою муху изучать!
– Получила-таки? Майка, ты умница, поздравляю! – кинулась Ритка на шею подруге и объяснила жующей Тамарочке, с любопытством взирающей на происходящее:
– Майка у нас учёный-энтомолог, насекомых всяких изучает. А по этой своей мухе докторскую пишет. Как она там у тебя называется?
– Неважно как, – отмахнулась подруга. – Важно, что я прибилась к американской группе и к их гранту на исследования. Питер, голубчик, пособил. Ну, ты помнишь, Питер Мяги из института в Сан-Антонио? Я писала тебе!
– Писала-писала. Только и делаем, что переписываемся! Ладно, будешь писать мне из твоих джунглей!
– Это вряд ли. В джунглях Интернета нет, связь только через спутник. Дорогущая – жуть! Только для экстренных случаев. Поэтому, Ритка, раньше чем через месяц писем не жди.
– Девочки, у меня тост! – провозгласила Тамарочка, которой надоело сидеть без дела. Она, оказывается, уже разлила вино по тонким бокалам и стучала ножом по своему бокалу, привлекая внимание.
– Давайте выпьем за всё хорошее! За Маечкину муху с диссертацией! За Риточкины успехи! И за моё желание!
– А какое у вас желание, Тамара? – спросила Майка, отхлебнув из своего бокала.
– Не скажу! Вдруг не сбудется! И, Маечка, давайте уже на ты! И давайте по второй выпьем! За счастье в личной жизни!
– Разливай, – согласилась Майка и подмигнула Рите. – Для полного счастья дай Бог, Ритка, тебе мужика хорошего, а не такого козла, как этот Гришка!
– А кто это, Гришка? – заблестела глазами Тамарочка, и Майка отмахнулась, поясняя:
– Да мужик её непутёвый!
– Май, а у тебя-то самой, что с личной жизнью? – быстро спросила Рита. Обсуждать Гришку при Тамарочке не хотелось.