Квартира

Астахов Павел Алексеевич

«Надо успокоиться!»

Он прикрыл глаза и попытался задремать, но легкий набежавший сон почему-то принес с собой мохнатого колобка в фуфайке. Игорь бежал и бежал за ним, а колобок катился и катился, пока не остановился возле какой-то стройки и не обернулся Жучковым.

«Мне еще работа не снилась!» — возмутился Поклонский и очнулся — не на стройке, разумеется; в гробу.

Вокруг стояли тишина и темнота. Он снова нащупал мобильный телефон и нажал наугад на клавишу. Экран засветился слабым голубым светом, но ничего нового он в убежище девелопера не озарил; только шелк обивки

да хорошее сукно пошитого в лучшем ателье столицы похоронного костюма.

«И к чему этот сон? — подумал Поклонский. — Или все это пустое?»

Он скосил глаза вниз и разглядел цифры на табло телефона. Оказалось, что прошло всего лишь пятьдесят восемь минут. Впереди его ждали еще двадцать три часа и две минуты ожидания. Ожидания чего?

«А если так и оставят? Или забудут завтра вытащить? — по телу пробежал холодок. — Не-е-ет! Не должны. Они же останутся без зарплат и без бонусов!»

Только Игорь знал секретные счета, пароли и номера ячеек, где хранились основные капиталы компании.

«И к чему же мне приснился этот Жучков?»

Начальник жэка был одним из многих, мелкой шестеренкой в титаническом механизме и не представлял собой ничего особенного и в перспективе не мог оставить после себя ничего, кроме мокрого места и холмика земли где-нибудь на Котляковском кладбище. Таких, как он, были тысячи. Поклонский улыбнулся; именно в сравнении с Жучковым он видел, наглядно причем, какого уровня достиг.

Они, девелоперы новой России, придумали самые передовые схемы инвестирования денег в стройку. Кто и когда бы догадался собирать реальное бабло под обещание когда-нибудь что-нибудь построить, по сути, за пустые бумажки. Получил Распоряжение правительства города или губернии, и ты уже крутой девелопер. Получил Постановление о выделении земли под строительство? Все! Ты миллионер! Знатный строитель! А если это козырное место: центр, набережная, престижное направление — глядишь, и список миллиардеров тобою пополнится.

Поклонский удовлетворенно улыбнулся: ему удалось пополнить этот список, и он сразу же усовершенствовал надоевший всем афоризм: «Если ты такой умный — почему такой бедный?» Едва число нулей на его счетах перешагнуло заветный рубеж, он всем и всюду стал задавать вопрос о размерах состояния и тут же давать совет: «Если у вас нет миллиарда — идите в жопу!»

Понятно, что тем самым он оттолкнул и так немногих друзей, нажил массу завистников и даже врагов и настроил против себя все бизнес-сообщество. Большинство бизнесменов, не дотягивающих до статуса миллиардеров, брезгливо морщились или мрачнели лишь от одного упоминания о скандальном олигархе-строителе. Будь их воля — живьем бы закопали…

От одной этой мысли в гробу стало теснее, а затем телефонный свет отключился, и Поклонский осознал, что уже не отличает могильный холод от нервного озноба.

Ордер

Едва Артем вознамерился спуститься к Варваре Серафимовне и сообщить ей печальную новость о смерти Коробкова, Губкиным доставили пакет — с курьером, как важным людям.

— Ого! Вот это скорость принятия решений! — подивился адвокат, уже по конверту понявший, что там внутри. — Вот может Ковтун,

когда хочет…

Молодые — вдвоем — ножницами аккуратно обрезали край, вытащили стопку бумаг и впали в оцепенение. Здесь было все, включая приглашение получить под роспись ордер, полную техдокументацию на квартиру и даже ключ — обычный, серого металла, с двумя бородками, из тех, что новоселы меняют вместе с дверьми, едва заезжают.

И, конечно же, переезд исстрадавшихся инвесторов начал происходить немедленно, благо всех вещей — несколько клетчатых китайских сумок с барахлом да простейшая посуда. И простительно, что Николай все время бегал на лестницу покурить, а Лида не удержалась — всплакнула. Даже Лялечка по-своему осознала все значение происходящего, и еще не были упакованы все вещи, начала махать Артему ручкой:

— Дядя, пакя, пакя!

— Пока-пока, моя хорошая! Не забывай дядю. Приезжай в гости.

Артем улыбнулся, сделал Лялечке «козу», и она, пустив от удовольствия пузырики, заливисто засмеялась. И лишь когда вещи были собраны, наступила пауза, пожалуй, немного неловкая.

— Так. Соседи — белые медведи, — ликвидируя это состояние неловкости, взял инициативу Артем. — Собрались? Ну, вот теперь с огромным наслаждением и чувством глубокого удовлетворении я могу вам сказать: «Выселяйтесь!» Все на выход! А то, понимаешь, расселись тут в чужой квартире!

Он строго насупил брови и надул щеки, изображая грозного начальника, и Ляля с готовностью рассмеялась. Но вот ее родители так и топтались в прихожей. Наконец Николай неуверенно протянул руку:

— Прощайте, — подавил короткий вздох и произнес: — Спасибо вам, Артем Андреич. Вы нам не просто помогли. Мы столько скитались… вы даже не представляете… Да что там… — Он быстро и коротко стиснул руку адвоката и вышел из квартиры, на ходу буркнув: — Лид! Выходите.

Артем попытался напустить на себя равнодушно-разудалый вид, но получилось у него это не лучшим образом.

— Да не за что… Извините, если что не так! Бог вам в помощь!

Совесть

Проводив Губкиных, Павлов полистал календарь, взятый у Коробкова, и вдруг подумал, что занимается не тем делом. Собственная квартира — вот была настоящая проблема, а вовсе не естественная смерть старика. Адвокат отложил календарь, налил себе чаю, сел в глубокое кресло, но и после чашечки чая и четверти часа размышлений своей правоты не почувствовал. Червь сомнений уже не просто потихоньку точил изнутри адвоката; он его буквально пожирал!

— Доведи дело Коробкова до конца, — жужжал червячок.

— Какое дело? Оставь меня в покое, — отбивался Артем. — Пожилой человек отошел в мир иной, ну и пусть покоится с миром! А мне еще с наследством и собственными делами надо разобраться.

— А календарь? — не отступал червь. — О чем Коробков написал девятого мая? Не знаешь? То-то и оно!

— Мало ли, что старик писал в своем календаре. Мой дед тоже писал. Ничего особенного. Мысли о прошедшем дне. Говорю тебе, отстань!

— Ну-ну. Я-то отстану. А вот тот, кто бумажку вырвал из рук мертвого Коробкова, то-то будет рад. Давай. Закрой глаза. Сбеги. Дезертир!