Квартира
Шрифт:
Девушка заинтересовалась, но Артем видел: она еще не поняла, зачем это надо.
— Поклонский — человек схемы, — пояснил он. — Матрица, одним словом. Он тут же решит, что лучше вас не трогать, и не уволит. Ясно?
Павлов поглядел на часы. Задержка была неприлично долгой.
— Ага. Ясно.
Девушка не поняла всего до конца, но услышала главное: этот симпатичный адвокат пообещал, что Поклонский ее не уволит. Более ни о чем она и мечтать не собиралась. Ну, кроме новой шиншилловой шубки.
— Спа-си-бо! — и сложила губы
Павлов смутился; он хорошо знал этот жест. Сам иногда использовал. А теперь словно увидал свое отражение.
«А ведь и я — блондин…»
Девелопер
Артем толкнул дверь кабинета Поклонского. Она была единственным деревянным предметом в его обиталище. Три остальные стены были абсолютно прозрачные — стеклянные. Девелопер уже вышел из энергетического транса и восседал за огромным, как и сам хозяин кабинета, пластиково-стеклянным столом. Он был погружен в какие-то сложные вычисления и рисовал столбики из цифр и букв. Видимо, доходы его не радовали, и Поклонский грыз карандаш.
— Добрый день, Игорь Михайлович! Как обещал. — Артем без приглашения прошел к столу и примостился на неудобный прозрачный стул-полукресло.
— Ха! Приветствую! — широко улыбнулся Поклонский и, чуть привстав, протянул свою широкую, как лопата, ладонь. — Чем обязан?
Раньше они не раз пересекались, но не сталкивались. Оценить его как процессуального противника Поклонский тоже возможности не имел. А что касается публичности и известности, то девелопер и сам знал им цену. Товар этот был скоропортящийся и чаще всего недорогой.
Павлов ответил на рукопожатие, также чуть приподнявшись.
— Я видел подписанные вами бумаги, касающиеся сноса моего дома, — Артем, упреждая отговорки, выставил ладонь, — вы знаете, о каком доме речь. Я предлагаю вам остановить этот проект.
Поклонский мгновение молчал и вдруг зло усмехнулся:
— И всего-то?
Артем решительно кивнул:
— Да. Но только срочно. Из-за этого проекта кое-кто из ваших компаньонов перешел границы допустимого.
Девелопер насторожился:
— Какой еще компаньон? У меня нет компаньонов.
— Формально — нет, а фактически вы косвенно повинны даже в убийствах.
Поклонский густо покраснел:
— Что вы несете? Кто именно убит?!
Артем сжал губы. Он помнил этот короткий список даже во сне.
— Пенсионер Коробков Василий Васильевич — формально умер, но на деле убит неким Захаром. Сам Захар умер от ранения вчера. Ну, и мой отец. Он тоже был убит.
— За что?! — искренне раскрыл рот и глаза Поклонский.
— За квартиру. Всего-навсего. За квар-ти-ру! — резко и громко повторил Артем.
Если сказать, что он добился определенного эффекта, то значит не сказать ничего. Рыжий девелопер покрылся пятнами и судорожно перебирал руками все попавшие под руку предметы на столе. Глаза бегали, ноздри раздувались. Он не верил Павлову, но боялся ошибиться.
— Ты понимаешь, что говоришь? — вдруг перешел на «ты» Поклонский, и Артем не стал его одергивать.
— Ты ведь меня обвиняешь в убийстве! Я это не принимаю! Решительно!!! Я не трогал твоего отца. Это — святое. Мой тоже уже умер. Я понимаю, что значит отец для человека. Я просто работаю девелопером. Занимаюсь своим делом — строительством. И ты меня смеешь обвинять?!
Артем наклонил голову.
— Для меня этот вопрос ясен. Ты, Игорь Поклонский, косвенно причастен к смерти моего отца. Ты ведь не только соблазнил своими грандиозными прожектами мелких корыстных людишек, но и связался с убийцами! А с волками жить — по-волчьи выть, — Павлов стиснул кулаки. — Готовься выть, Игорь Михайлович!
Поклонский взял себя в руки. Недаром же риторике, ораторскому искусству и мастерству убеждения его обучали самые лучшие специалисты.
— Ты, адвокат, не знаешь, о чем говоришь! Я — Поклонский! Эти прихвостни жучковы и прочая шваль не моя компания. Никакие они не партнеры и не компаньоны. Мразь и грязь. Тараканы! Хочешь — убей их тоже. Я мешать не стану.
Павлова никто не учил искусству убеждения, речи и выступлений. Его воспитывала жизнь. И сейчас, глядя на кудрявого здоровенного мужчину, пытавшегося убедить Артема в том, что его не трогало, он видел, насколько слаб и одновременно опасен этот безумный «гений строительства».
— Вам, господин Поклонский, надо остановиться, — сочувственно и спокойно ответил Павлов.
— Павлов, не мешай! Прошу тебя по-хорошему. Хочешь, дам тебе квартиру в «Рублевской ривьере»? Новый комплекс. Все включено. С отделкой. Переселяйся. Извини за отца, за неудобства. Честно, не знал, что тебя задели. Мы их в порошок сотрем за это. Не пузырься, адвокатура! А? Договорились? — Поклонский вышел из-за стола и протянул руку Павлову.
— Ничего ты не понял, Игорь Михайлович. Ты мне предлагаешь память отца променять на четыре стены с теплым клозетом? Нет. Не будет этого. И башни твоей не будет. Никогда! — он сделал шаг назад и убрал руки от рукопожатия.
Поклонский покраснел.
— Ну, ты… пожалеешь! Ты не понимаешь, во что ты ввязался! Есть и другие игроки. Министры, политики, руководители страны. Да что там страны, бери выше! Никто не в силах помешать «Императору»! Он будет построен. Взлетит до небес! — взмахнул руками Игорь Михайлович.
Артем отрицательно мотнул головой, и Поклонский вскипел — почти искренне.
— Мало тебе отца?! Да? Со смертью играешь, Павлов!
— Ты мне угрожаешь, Игорек?
— Не я! Не я! Они, — он взметнул руки вверх, как будто отчаянно собирался взлететь, но тяжкие грехи мешали и тянули вниз. — Мне без них никуда! Каяться поздно. Прошу тебя, Павлов, уйди. Бери квартиру и переселяйся. Хочешь, на колени встану?