Квартирант – роман

Присяжная Анна

– Ты чего это, Ольга Ивановна "закупорилась" и окна зашторила? День ведь стоит на дворе. – На пороге стоял председатель колхоза и отчитывал свою бывшую классную руководительницу, которая, когда-то его учила уму – разуму.

Учился, кстати тот, с тройки на двойку, но всё-таки старался. С ним она засиживалась часто после уроков, заново объясняя предмет, который он не усвоил на уроке.

Теперь, окончив, сельскохозяйственный техникум, проработав зоотехником в колхозе, когда – то процветающем колхозе, он стал его председателем.

Только колхоза практически не стало.

– Проходите, Антон Петрович – она обращалась к нему на «Вы», хотя он так и не научился, став председателем, называть её на «Вы», считая, что он её младше всего-то на пять лет, и помнил ее еще молодой девчонкой, бегавшей в ту же школу, куда ходил учиться и он сам.

–Да вот решила вздремнуть продолжала Ольга Ивановна. Проводила гостей, дочь. Голова, что-то разболелась, вот и прилегла.– Ольга Ивановна не умела лгать и сейчас покрылась красными пятнами от своего вранья. – Вы, что-то хотели мне сказать, или какая просьба у вас ко мне?

Председатель без приглашения прошел в комнату, сел на стул и, выпив, из графина, стакан воды, заговорил:

–Телеграмму я тут получил из управления. Дорогу, или, как говорят, магистраль будут строить вдоль нашего села, кое-какие поля захватят, может даже и какую-то часть села прихватят. Не дай Бог!– он перекрестился.
– Жаль, что разъехалась молодёжь! Вот будет дорога, может село вновь и возродится. Вернутся вновь сюда жить все. Запоют вновь соловьи в наших садах, раздаться детский плач в домах. Ох, как хочется, чтобы так и было!– сказал он, и глубоко, вздохнув, продолжал: Я к тебе вот по какому вопросу зашёл, Ольга Ивановна. Одна ты живёшь. Усадьба у тебя большая. Может, возьмешь к себе, кого – нибудь на постой, из дорожников, а? А то мне надо всех, куда-то разместить. Я уже договорился насчёт десяти человек, а вот главного начальника мне бы еще пристроить.

– А почему бы и не взять?!– тут же прервала его Ольга Ивановна, с какой-то даже радостью. Всё же будет мне веселее, а то одной уж больно тоскливо. Она предложила председателю чая, но, тот, сославшись на занятость, тут же выбежал из дома, бросив на бегу:

Ну, спасибо тебе, Ольга Ивановна, что выручила меня! Я скоро с ним буду. Он, как старший уже приехал в село.

Оставшись вновь наедине с собою, Ольга Ивановна стала суетливо прибираться в доме, хотя было везде чисто. Ведь к свадьбе всё было вымыто, как дом, так и двор.

Открыв зашторенные окна, она распахнула створки настежь, впустив в дом свежий воздух.

Освободив комнату, где, когда-то спала её мать, она, поставив на стол вазу с полевыми цветами, тут же поставила чайник, чтобы немного глотнуть горячего чая, так как только сейчас вспомнила, что за целый день во рту у неё не было ни маковки. Она не заметила, как пролетело два часа после расставания с председателем.

Посмотрев на часы, спохватившись, стала причесываться перед зеркалом. Надев платье, в котором была на свадьбе у дочери, присела к столу, но,

не успев сделать даже глотка, как в дверь постучали. Взглянув, на себя, в зеркало она пошла, открывать дверь.

На пороге стоял председатель колхоза, а за его спиной, возвышался седовласый, с чёрной бородкой и с такими же чёрными усиками, поджарый, лет пятидесяти, мужчина, своей наружностью, Ольге Ивановне, кого-то

напоминающий. Не став долго над этим задумываться, она быстро проговорила:

–Пожалуйста, милости прошу, проходите в дом – при этом, став, сбоку от двери, пропуская пришедших в дом.

Председатель суетился, много говорил, спешил, как – будто бы куда – то, что нельзя было сказать сейчас о самой хозяйке и, о прибывшем квартиранте. Они, не обращая на того никакого внимания, как завороженные смотрели друг на друга, не слыша то, о чём председатель им говорит.

–Ну, ладно, я вас познакомил и покидаю. Думаю, вы, Юрий Сергеевич, наедине с Ольгой Ивановной обсудите все нюансы квартплаты.

И бросив: «До свиданья! У меня ещё много дел», – он выбежал из дома.

Глава II

Старенькая женщина, сидя у окна, в своём любимом кресле, тоскливо глядела в окно, поджидая сына, который уехал в очередную командировку и неизвестно когда вновь вернётся домой. Задумавшись, – это часто теперь с нею бывало, она вспоминала свою длинную, длиною в девяносто лет, жизнь.

– Maria, vais manger. Tu que n'as pas encore dormi bien? – вдруг наяву она услышала французскую речь и даже ощутила рядом стоящую мать.

Quel toi le loir, Мария – вновь недовольно произнесла мать.

– Иду, иду, мамочка. Я уже выспалась, бегу завтракать – тут же ответила, находясь в полудреме, старушка-подросток, и через минуту уже сидела за столом.

Мать была строга с нею. Мария даже побаивалась её. А вот отец, напротив, был ласков с нею и мил, и его, конечно же, она больше любила.

Мать была совсем девчонкой по сравнению с отцом, это было заметно даже маленькой Маше, которая смотрела на своих родителей, и удивлялась этому. Они были, как дочь с отцом.

Они отличались не только по внешности, но и по характеру. Их связывал, как будто бы какой – то договор или дружба, но только не любовь. Жили они тихо, дружно, обращаясь друг к другу почтительно, и всегда были вместе.

Маша никогда не видела, да и не слышала, чтобы родители сердились друг на друга, а тем более ругались.

Мать отца называла по имени отчеству, а отец называл её: «душечка».

Маше нравилось их спокойное, умиротворенное отношение друг к другу, нравилась их забота друг о друге. Ей хотелось, в будущем, себе такой же семьи, где был бы достаток и покой.

Став взрослой, окончив ВУЗ, учась в аспирантуре, в свои – то двадцать пять лет, она однажды увидела, на своей кафедре, молодого человека.

Одет он был в военную форму. Выглядел он намного старше ее.

Но, что её удивило, так это то, что он очень походил на её отца. Как внешне, так и по манерам разговора.