Квартирант
Шрифт:
Ну, вот. Я активно разделывалась с десертом, когда в голосе Габриэль мне почудились несколько резкие нотки. Да и Люц что-то мрачен. Я чисто машинально прислушалась. А вдруг они что-то такое скажут, что мне знать полезно?
– Не смеши меня! Это невозможно! – немного истерично (Ничего себе! Довести ангела до подобного! Просим у Люца рецептик! Хе-хе...) выдала Габриэль, комкая в руках салфетку. – Это невозможно!
– Да? – Люцифер несколько удивленно посмотрел на ангелессу. Омг. Что это я такое интересное прослушала?
– Человек не может понять чувств
– Отец многое дал им. Почему бы ему не дать им понимание? – Люцифер оперся локтем на стол, а на кулак положил голову, пристально смотря на оппонентку.
– Ну... Это уже как-то слишком, – раздраженно дернула плечиком Габи.
– Габи, ты слишком категорична, – усмехнулся Люц. – Ты никогда не понимала их, так ведь?
– Я согласилась преклонить колени перед человеком, – начала Габриэль. Она вся как-то подобралась. Стала немного другой. В осанке появилось горделивое величие. Вот теперь я верю, что она – одна из архангелов. Такая... Сильная... – Я согласилась охранять их. Защищать. Дарить легкую смерть тем, кто достоин. Я согласилась признать их. А ты даже на это не способен!
– Разве я не согласился признать их? – Люц поднял бровь.
– Ты не преклонил колен! – отрезала Габи.
– Я никогда не приклоню колен! Я слишком полюбил свою свободу, чтоб добровольно сдаться в плен под эту дьявольскую коду! – отрезал Люц.
Ой, мама... Зачем я ему тогда стихи об ангелах показывала? Дууууура. Или нет? Вон как Габриэль застыла, как-то уж слишком шокировано смотря на падшего.
– Под этот жуткий злобный смех, под ваши лживые улыбки! Я слишком полюбил успех, чтоб сдаться от одной ошибки...
И Люцифер ТАК посмотрел на Габриэль. Даже у меня, просто сидевшей рядом, все в груди перевернулось. Мамочки... Как же ему больно...
– Я никогда не преклоню колен... – Габриэль судорожно вздохнула. – И пусть меня считают гордым, но я не горд, я только смел, чтобы не сдаться под аккорды, которые рвут душу болью, лишая сути и двух крыл. Я не пленен, а значит, вольный.
– Довольно... – прошептала Габриэль, но ее перебили.
Как не странно, но это сделала я. Ага-ага! Сама в шоке!
– А если вольный – победил!
Люцифер глянул на меня своими синющими глазами и только горько улыбнулся. Я поддержала его. Он это понял. И он благодарен мне. Угу. А теперь надо это все так повернуть, чтобы свести этих дубинушек вместе. Ага, кто о чем...
– Я никогда не преклоню колен... – спокойно продолжил Люц, смотря в лицо Габи. – Ни перед кем, из Высших, Низших Сфер. Не сдамся людям в молчаливый плен. – Габриэль подняла глаза, встретившись взглядом с падшим. – Вы люди помните меня. Я...
– Люцифер! – оборвала Габриэль. – Довольно.
– Почему же? – падший смотрел на нее. – Разве все было не так? Разве ОН не лишил меня крыльев, вырвав их? Разве не бросил меня в Ад на растерзание демонам? Разве вы не смотрели на это с лживыми улыбочками, все как один приклонив колени перед человеком?
– Но не было “дьявольской коды”! – еще пыталась
– А разве ОН не смеялся надо мной, отказавшимся признать превосходство человека? Разве ЕГО смех не подобен музыке? И разве после этого я не был отправлен ИМ в Ад? И кода ЕГО смеха была поистине дьявольской...
– Ты чудовище... – прошептала Габриэль, резко вставая. – Как ты можешь говорить такое? – ангелесса попятилась. Я хотела остановить ее. Не может же быть, что все так кончится! Люц и Габи любят друг друга! Это же даже слепому видно! Но почему же он все портит? Пожалуйста, Люцик, сделай что-нибудь! Прошу! – У ангела даже мысль такая не должна возникнуть!
– Может, все дело в том, что я – уже не ангел? – вкрадчиво спросил Люц, буквально возникая за спиной у Габриэль. – Ты же сама сказала, что я для тебя – чудовище. И ничего в этом не изменить. Я – чудовище. И стал им только за то, что не хотел признавать кого-то над собой. Рядом. Да. Но выше меня может быть только Отец. Я хотел не преклоняться перед человеком, а встать рядом. Но мне не позволили. Именно тогда я и стал чудовищем. – Люцифер обнял замершую ангелессу и прижал к себе. – Я – другой. Значит, меня можно назвать монстром...
– Нет... – дрожащими губами начала Габи. – Люц... Я не хотела...
– Не лги. Хотя бы себе. Пусть для тебя я монстр. Чудовище. Изгой. Падший. Только... Не уходи... Побудь еще рядом... Поговори со мной. Пожалуйста...
Твою ж мать. Извините. Не удержалась. Ему настолько больно, оказывается. Он скучает по Раю и тем, кто остался там. Как там говорилось? Крылья опали серым пеплом, и Небо равнодушное к слезам. Глаза уж не сияют светом. Я – падший ангел, но с мольбою к Небесам.
Вот так и он – молит, но не может признаться в этом даже себе. И так будет продолжаться Вечность, ибо гордость Падшего, как и ослиное упрямство, достались ему от его Отца – не иначе.
За окном громыхнуло.
Не нравится?
А вот поделом тебе! Сам виноват, Господи. За что ты так с ним? Что он тебе сделал, кроме того, что слишком похож на тебя своим упрямством? За что ты так с ними? Они ведь любят друг друга. Садист ты, Боженька.
Ну вот... Докатилась. Уже с Богом беседую, как будто реальных собеседников нет! Надо будет Тобиша и Алэка расспросить. Вот они хоть что-то могут знать. Эм... Надо только придумать, как спрашивать, чтобы ответили правду. В голове мелькнула картинка, как я зажала в ванной Алэка, приставив нож к горлу. А взгляд старается не опускаться ниже лица. Эх...
– Я не уйду... – вдруг отозвалась Габриэль. Нда. Отвлеклась я. – Люц... Я... Не уйду. Слышишь?
Я поспешно снова вникнула в ситуацию. Блин. Это она ему взаимностью типа отвечает? Как с этими ангелами сложно!
– Слышу, – ответил Люц, крепче обнимая ангелессу.
И тут романтический момент был коварно испорчен мной, слишком вникнувшей в ситуации и полностью осознавшей важность этого мгновения. Я громко всхлипнула, стараясь не разреветься.
Люц и Габи синхронно посмотрели на меня.