Кваздапил. Наявули 2
Шрифт:
Я рухнул на кровать и уставился в потолок.
Бывают же такие люди – светившиеся, обаятельно-уютные, сиявшие внутренним солнцем. Люди-трансформаторы, одним присутствием перерабатывавшие любой негатив в чистый незамутненный позитив. Может быть, действительно, подождать несколько лет, и…
Дел на это время у меня найдется не меньше, чем у Машки. Когда душа болит, лучшее средство – работа, вот и займусь.
Я перевел взгляд в окно. Мир бурлил, пел и чирикал, он звал на встречу с прекрасным и уверял, что все будет хорошо.
Я закрыл глаза. Все будет хорошо?
Почему
А разве я тороплюсь?
Говорят, когда перед человеком закрывается одна дверь, всегда открывается другая. Нужно только увидеть.
Часть вторая
Глюки
Эпиграфы
Прекрасна дева молодая
Когда покоится она,
Роскошно члены развивая
Средь упоительного сна.
Грудные волны и плечо,
Никем незримые, открыты,
Ланиты негою облиты
И уст дыханье горячо.
И вот – лазурная эмаль
Очей прелестных развернулась…
Она и рада, что проснулась…
И сна лукавого ей жаль.
В.Г.Бенедиктов «Три вида»
Нежно смотрит на микроба
Аспирантка С. Петрова.
Так же нежно в микроскоп
На нее глядит микроб.
Владимир Друк «Роман»
Где-то могли свергаться правительства, начинаться войны, рушиться империи, а в родном доме ничего не менялось: тикали часы, на кухне ритмично капало из прохудившегося крана, и кроме этого ничто не нарушало царившей в квартире тишины. Сон кончился, вместе с ним развеялись мечты и надежды.
Машкина кровать пустовала, сестренка упорхнула погулять с Захаром, едва мама с папой разошлись по работам.
Одно и то же. В который раз. Это когда-нибудь прекратится? Когда же у моей сонной матрешки откроется последняя кукла – окончательная, чтобы проснуться и понять, что вокруг – настоящая неизменная реальность? Даже сейчас я не уверен, что не сплю.
Может быть, я сошел с ума? Говорят, от сильных переживаний люди зацикливаются на чем-то, в результате в голове у них идет одна жизнь, снаружи – другая. Возможно, сейчас, пока я в очередной раз гляжу из кровати на свет из окна, заботливые санитары укладывают меня спать или делают привычный успокаивающий укол.
Вряд ли. Сны – это именно сны, а не замещающая реальность.
После всего, что приснилось, спать больше не хотелось, и я отправился готовить кофе. Ударная доза кофеина прочистила мозги, а когда я мыл за собой чашку, раздался звонок в дверь. В который раз? Я уже сбился со счета. Главное, чтобы этот раз был последним.
Гадать, кто пришел – бессмысленно, судьба умеет удивлять. Об этом сказал сон с Лелей Милованой. Интересно откуда я про нее знаю. Не придумал же. Наверное, где-то слышал краем уха. Позже узнаю у Машки, и если окажется, что они с Лелей не настолько подружки, как в моем сне, надо этому делу помочь.
– Кваздапил, это я, – донеслось снаружи.
Все же, опять Гарун. Точнее, не опять, а впервые по-настоящему,
– Привет, – сказал я, распахивая дверь.
Моя рука осталась на месте, и правильно: встречного движения не произошло. Застывшая фигура не двигалась, на меня с болью глядели черные глаза.
– Я верил как тебе брату. А ты… – В поднятой к поясу руке блеснул нож.
– Сожалею. И все понимаю.
Я смотрел на Гаруна спокойно. Мне было все равно. Я знал, что будет дальше. События можно подкорректировать, но нельзя изменить. Я был готов к худшему: за вину требовалось ответить.
Я прошел в комнату и опустился на край кровати, Гарун нервно бухнулся рядом. Говорить было не о чем.
– Слушай… – Гарун старался на меня не глядеть. – Никогда не спрашивал… А почему «Кваздапил»?
– Старая история. Подождешь, пока я посещу некое небольшое заведение? Понимаешь, только что встал, а говорить о серьезном с переполненным мочевым пузырем…
Гарун кивнул.
Я вышел в туалет. Последний раз в жизни. Последняя струйка. Последний взбрызг и последний взгляд на унылого «дружка» – не бывать ему снова большим и крепким. И вообще больше нигде не бывать.
Внутренний голос подсказал, что «не бывать» – плата за то, что однажды побывал где не надо.
В то время мне и ему казалось, что надо. Жизнь дана, чтобы жить. А с другой стороны, люди умирают именно из-за того, что живут. Где найти грань равновесия? Совесть говорит одно, жажды жизни – другое. Закрыться дома и не жить? Скучно и неприятно. Пуститься во все тяжкие? Это приятно и нескучно, но грозит бедами, от которых скучно или неприятно будет позже, причем либо очень скучно, либо очень неприятно. Уход в виртуальность – тоже не выход, это те же «нескучно и приятно», замещающие истинные «скучно и неприятно», как наркотик или алкоголь. Действуют временно, потом жалеешь о потерянном времени и упущенных возможностях.
Из комнаты донесся звонок моего телефона. Надо будет глянуть, кто звонил. А вообще – странно: мелодия похожа на ту, что выставлена на Гаруна, но он сидит в комнате. Не станет же он звонить мне, пока я туалете?
Очень даже станет. Например, если боится, что я взял телефон с собой, чтобы запросить помощи. Теперь он может быть спокоен.
Но зачем же так долго? Телефон надрывался, а Гарун не переставал мне звонить, хотя видел, где находится аппарат. Неужели так трудно нажать кнопку сброса?
Я открыл дверь, и меня будто кувалдой ошарашило. Вместо квартиры родителей я вышел в коридорчик съемной квартиры в областном центре, где для нас с Хадей все началось… и кончилось.
Я резко обернулся. Да, это вовсе не родительский дом, как можно было не понять, когда я входил в туалет?!
У меня что-то с головой. Гаруна здесь, естественно, нет, он никогда не был на этой квартире. Перед глазами – две двери, обе закрыты, а на дверной ручке кухни висит бейсболка Захара.
Я еще не сообразил, что это значит, когда шум нажатого мной слива закончился, сообщив миру, что туалет освободился и его посетитель, скорее всего, ушел. Дверь кухни приотворилась.