Квазимодо
Шрифт:
Мало того, что приходилось тащить его за собой в гору, понапрасну тратя силы, которые ох как могли пригодиться в будущей неизбежной схватке. Мало того, что он усаживался отдыхать при первом возможном случае, вытаскивал свое несносное курево и принимался дымить прямо в квазимодин нос — действие совершенно недопустимое в разгар преследования, когда нос должен работать тонко и точно, непрерывно фильтруя и анализируя запахи. В дополнение ко всему этому, хозяин постоянно демонстрировал явное желание прервать погоню, и это в конечном счете подрывало квазимодову уверенность в себе.
Собака не имеет права атаковать человека
Вот и теперь, идя по следу, Квазимодо очень нуждался в этой уверенности. Не то чтобы у него возникали чересчур большие сомнения. Он точно знал, что перед ним враг. Однажды он даже держал его за горло, и только необъяснимая случайность, неведомая, налетевшая сзади сила спасла врага, дала ему уйти, заставила пса забыть о недобитом противнике. Но сейчас выяснилось, что Квазимодо ни о чем не забыл. Запах врага цепко сидел в его памяти, и сегодня, едва почуяв его след, пес уже точно знал, что следует делать. Сколько раз они проделывали это с Иланом на тренировках! Ах, если бы Илан был здесь вместо нового хозяина, то все, конечно, выглядело вы совсем иначе…
Новый, другой хозяин… означало ли это, что и враги отныне были другие? Нет, навряд ли… А вдруг все-таки — да? Это были плохие сомнения, и Квазимодо всеми силами гнал их от себя. В момент схватки, когда исход решается быстротой реакции, нельзя сомневаться. Сомнение приводит за собою смерть и что еще хуже — поражение. Оставалось надеяться, что ближе к концу погони, увидев врага лицом к лицу, хозяин прояснит ситуацию.
Увы, дальнейшее лишь подтвердило худшие собачьи опасения. Квазимодо специально не пошел к врагу напрямую, хотя мог бы сделать это сразу, немедленно, когда они еще находились непосредственно над пещерой. Вместо этого он продолжил идти по следу, повторяя длинную идиотскую петлю, которую враг заложил в наивной попытке сбить его с толку. Пес делал это исключительно для того, чтобы предоставить хозяину дополнительное время для принятия решения. Всего-то и требовалось, что отстегнуть поводок и скомандовать «вперед!» или даже не скомандовать, а просто легонько подтолкнуть и, может, еще немного приободрить ласковым поглаживанием… хотя последнее — уже роскошь… не излишняя, но роскошь. Всего-то! Потому что все остальное Квазимодо брал на себя.
Однако хозяин продолжал вести себя так, как будто еще окончательно не определился. Вокруг все буквально кричало: «враг!», «враг!», каждая ветка, каждый камень, каждая складка почвы, но хозяин не обращал на это никакого внимания. Недоуменно оглядываясь, Квазимодо видел, что Василий даже не смотрит в его сторону. Он вообще почему-то смотрел
Не доходя до зарослей, Квазимодо остановился. Хозяин должен был решить здесь и сейчас. Идти дальше означало буквально наступить на автомат залегшего в засаде врага. А то что враг вооружен, ясно следовало из доносившегося характерного запаха оружейной смазки. И еще… только теперь Квазимодо различил еще один запах, и это окончательно повергло его в смятение. К запахам врага и его оружия отчетливо примешивался запах Мишки! Как же так? Мишка вместе с врагом?.. Это могло означать только одно: Квазимодо ошибался, а прав снова оказывался хозяин! Прежний враг действительно перестал быть врагом… кто ж мог знать?
Ага, теперь «кто ж мог знать»! Сколько раз тебе говорили: не умничай, пес, не надо! Никому твоя инициатива не нужна. Твое дело — лохматое, делай что говорят, и точка. Квазимодо нерешительно переступил с ноги на ногу и с покаянным выражением на морде обернулся к Василию. Но хозяин снова не смотрел на него. Он сорвал с головы шляпу, раскинул руки и закричал, очень громко — по-видимому, выражая таким образом радость от предстоящей встречи с Мишкой. А потом раздалась автоматная очередь, и все решилось само собой, так просто и явно, что не оставляло места никаким сомнениям.
Квазимодо сразу понял, что хозяин умер — по тому, как он упал, по стеклянному блеску обращенных в небо глаз и главное, по особому запаху смерти, всегда сопровождающему ее, безотносительно от того кто умирает, человек или собака. Поводок был намотан Василию на руку, и поэтому, упав, он рывком потянул на себя и пса, сдернув его с тропинки. Квазимодо подполз к голове хозяина и лизнул его в щеку, прося прощения за то, что не смог защитить его вовремя. Прав все-таки оказался он, если теперь это еще имело какое-нибудь значение. Враг оставался врагом вне зависимости от перемены хозяев.
Пес попробовал высвободиться — бесполезно. Мертвая рука хозяина крепко сжимала конец ремешка, как будто Василий твердо решил мешать своей собаке даже после собственной смерти. Квазимодо лег на живот, зажал поводок между ног и принялся перегрызать его, стараясь сделать это как можно быстрее. На привязи он был совершенно беззащитен против огнестрельного оружия. Если противник не дурак, то он должен подойти прямо сейчас, и тогда… Но противник не шел, и шансы Квазимодо возрастали с каждым перетертым кожаным волокном. Он вообще сделал сегодня много глупостей, этот противник… Наконец при очередном рывке ремешок лопнул. Теперь — быстрее!
Квазимодо сразу же взял максимальную скорость. Он вынесся из-за камня, двигаясь молниеносным зигзагом, чтобы обмануть пули. Но выстрелов не последовало. Быстро преодолев расстояние, отделявшее его от кустов, пес решительно проломился через колючие ветки и оказался на небольшой площадке перед входом в пещеру. Площадка была пуста. Где же он?.. Квазимодо принюхался и вошел внутрь. Враг стоял к нему спиной, нацелив оружие в лежащего на полу… Мишку! Ну конечно! Они не могли быть вместе! Можно было атаковать немедленно, но пес предпочел сначала зарычать, отвлекая внимание врага от беззащитного хозяина.