Квинканкс. Том 2

Паллисер Чарльз

Достигнув знакомой улочки в Уоппинге, я приблизился к дому Дигвидов с такой же осмотрительностью. Насколько я мог судить, никакие подозрительные личности поблизости не ошивались.

Я застал Джоуи и миссис Дигвид сидящими у камина. Они приветствовали меня с немалым удивлением, поскольку Джоуи собирался встретиться со мной в конюшенном проулке за Брук-стрит на рассвете через неделю без малого. Конечно, они не читали сообщения о моей смерти в газетах. Внимательно вглядываясь в них, я не заметил ничего, помимо радости, на лице миссис Дигвид и примерно такое же чувство, но слегка омраченное обидой, на лице ее сына. Я пожалел, что не в силах преодолеть

пагубную подозрительность, поселившуюся в моей душе.

В первую очередь я выразил соболезнования по случаю смерти мистера Дигвида. Потом я обстоятельно ответил на все вопросы, и, узнав о приключившихся со мной событиях, они возрадовались моему спасению, но глубоко опечалились безвозвратной утратой завещания, ради которого мы — они и я — претерпели столь многое.

Джоуи сообщил, что выполнил мою просьбу и нанял комнаты, заплатив за месяц вперед, а затем вернул мне оставшиеся деньги мисс Лидии и, невзирая на мои возражения, представил мне полный отчет о расходах на мою одежду и белье, каковые составили сумму в четыре фунта. Они с матерью не взяли себе ни шиллинга.

В тот же день мы с Джоуи отправились в комнаты, нанятые последним на Чандос-стрит, с намерением забрать деньги обратно, поскольку с окончательной утратой завещания мои планы переменились. Однако домовладелица, миссис Квейнтанс, категорически отказалась возвратить сумму, превосходящую ничтожную арендную плату (два фунта, ибо последняя составляла десять шиллингов в неделю), или позволить мне сдать комнаты по заниженной цене. Мне пришло в голову, что проживание здесь имеет свои преимущества, и посему в конечном счете я решил вселиться в комнаты.

Оставшись один, я присел на край кровати и с облегчением подумал о том, что наконец-то меня ничего больше не связывает с Клоудирами. Я больше не интересовал их, а они — меня. Однако моя связь с Момпессонами представлялась очевидной.

В последующие дни я пытался решить, что делать дальше. Мысль, подброшенная мне Генри — о шантаже Момпессонов, — вызывала у меня отвращение. Либо я объявлюсь и спасу Момпессонов без всякой выгоды для себя, либо позволю, чтобы их лишили права владения. Но как это отразится на Генриетте? И как насчет моего собственного положения? Из денег, полученных мною от мисс Лидии, у меня оставалось сорок семь фунтов — весьма значительная сумма; но я сильно сомневался, что имею моральное право распоряжаться ими, поскольку они были выданы мне на расходы, связанные с предоставлением завещания в суде во спасение Генриетты. (Вот почему я не вернул долг Сьюки из этой суммы.) Но с другой стороны, кому они принадлежат, если не мне? В известном смысле я распоряжаюсь деньгами на правах опекуна Генриетты и успешнее соблюду ее интересы, коли потрачу оные на свое обустройство, чтобы в дальнейшем иметь возможность помочь девушке. Что же до того, объявляться мне или нет, то я положил пока не принимать никакого решения, поскольку имел в запасе еще почти два года до истечения установленного законом срока.

Спустя некоторое время я осознал, что в действительности уничтожение завещания мне только во благо, и вздохнул с облегчением, словно тяжкий груз свалился с моих плеч. Отныне я мог распоряжаться своей жизнью, не обращая внимания на обстоятельства, никак от меня не зависящие, ибо теперь мне пришло в голову, что до сей поры над моей жизнью довлело прошлое — воспоминания матери о раннем детстве, убийство деда и даже деяния прадеда и прапрадеда. Теперь будущее (каким бы оно ни оказалось), по крайней мере, принадлежало мне.

Как я буду жить? Чем

стану заниматься до конца своих дней? В лучшем случае я (не имеющий ни приличного образования, ни влиятельных друзей) могу надеяться на скромную должность клерка с годовым окладом в двадцать фунтов. И мне сильно повезет, если я найду хотя бы такое место, ибо я не умел писать красивым почерком, хорошо считать или вести приходо-расходные книги. О моей давней мечте освоить какую-нибудь интересную профессию и говорить не приходится, ибо в таком случае мне понадобится не только плата за обучение, но и средства к существованию на период ученичества — самое малое, двести фунтов. Посему я решил, что благоразумнее всего будет искать место клерка, а тем временем продолжать образование в надежде улучшить свои виды на будущее.

КНИГА III

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ В НОВОМ СВЕТЕ

Глава 111

В течение последующих трех месяцев меня преследовали тяжелые разочарования. Я усердно изучал газеты и письменно откликался на каждое объявление о приеме на должность, к которой считал себя пригодным. Но ни в одном случае меня даже не пригласили на собеседование. Между тем я корпел над книгами и усердно занимался чистописанием, стараясь восполнить пробелы в своем образовании.

Как только месяц, за который я заплатил за постой, истек, я перебрался из приличных комнат в маленькую каморку под самой крышей за четыре шиллинга в неделю, испуганный скоростью, с какой таяли деньги. Еще через пару месяцев я понял, что смотрел на вещи чересчур оптимистично, когда рассчитывал найти место по объявлению в газете, и потому начал каждый день посвящать несколько часов хождениям из одной конторы в другую в поисках вакансий. Моим существенным минусом (помимо отсутствия опыта работы) являлось то обстоятельство, что я не мог ни представить письменной рекомендации, ни сослаться на уважаемого человека, способного дать обо мне положительный отзыв, ни даже толково и подробно описать свою жизнь с рождения вплоть до настоящего момента. Поэтому мне повсюду отказывали — порой бесцеремонно, порой холодно, а иногда довольно добродушно.

В тех случаях, когда вакансия имелась, всегда оказывалось, что она оставлена для племянника жены управляющего или для какого-нибудь знакомого старшего кассира. Постепенно я пришел к мысли, что коммерческая жизнь Англии представляет собой огромный мир, населенный дядюшками, племянниками, друзьями и соседями, в котором мне нет места.

Даже когда один раз мне предложили должность посыльного, с перспективой (но отдаленной и не вполне определенной) дослужиться до младшего клерка, я был вынужден отказаться. Еженедельного жалованья в пять шиллингов, рассчитанного на мальчика младше меня, да к тому же живущего в семье, еле хватало бы на плату за жилье. Меня могло устроить жалованье не менее чем в двенадцать шиллингов.

Однако, когда со дня моего спасения от утопления в реке прошло полгода, я понял, что мне следовало поступить на предложенную должность и присовокупить мизерное жалованье к своему скудному капиталу в надежде получить повышение, прежде чем деньги кончатся. Ибо передо мной замаячила перспектива вновь оказаться без пенни в кармане. Деньги таяли быстрее, чем я ожидал, — главным образом из-за расходов, связанных с поисками работы. Мне потребовались приличные башмаки, и время от времени приходилось тратиться на горячую пищу из харчевни. За вычетом квартирной платы я жил примерно на девять шиллингов в неделю.