Квинтэссенция Кью
Шрифт:
Тесс сузила глаза, ее ладони сжались в маленькие кулачки. Небольшая дрожь от волны желания пробежала по ее коже, и ее поведение ослепила яркая вспышка ярости.
— Готова, как никогда в жизни.
Мой взгляд метнулся к ней, пытаясь понять скрытый намек. Я был уверен, что тут обязательно был намек на что-то.
Ее лицо не выражало ничего, но ее тело говорило красноречивее всяких слов.
И это было: «Трахни меня».
Глава 4
Спаси меня, поработи, тебе никогда
Насмехайся надо мной, пренебрегай мной, убей, все, что не дает мне покоя...
Тесс
Два слова.
Любовь: самое захватывающее, неописуемое, глубокое, эйфорическое чувство безоговорочного принятие кого-то.
Ненависть: сильная неприязнь; повышенный уровень гнева; неестественная эмоция необъяснимого характера.
Оба слова были мне знакомы, но если я продолжу и дальше в том же духе, то совершенно запутаюсь в значениях.
Любовь и ненависть.
Любовь и ненависть.
Я одновременно и любила и ненавидела Кью с обжигающей страстью.
Любовь была тем чувством, которое я едва приоткрыла для себя: братская любовь к Брэксу, дружеская привязанность к подружкам по университету. Я никогда не чувствовала любовь ни к одному члену своей семьи. Никогда не испытывала родственную связь на протяжении всего детства.
Я существовала с чувством пустоты, без ощущения любви, пока Кью не разрушил это состояние при помощи своего гнева и извращенности.
То, что я ощущала к Кью, выходило за рамки ограниченного понятия «любовь» в моем разуме. Я желала любить его. Я до боли желала разбить вдребезги его жесткий образ и помочь ему научиться испытывать любовь ко мне в ответ. Я желала любить его тьму так же, как и привнести в его жизнь немного света.
Я сглотнула странное хихиканье, что нарастало в моей груди. Я сама была полным профаном в любви, и при этом пыталась научить любить бессердечного монстра.
Но ничего из этого не имело значения, потому он продолжал мучить меня. Дважды Кью почти поддался невообразимой силе притяжения между нами, и дважды он позволил помехе связанной с нехваткой времени прервать нас.
Но эта временная помеха не должна была иметь никакого значения! Он мог бы потребовать, чтобы ему предоставили больше времени — потому что, в конце концов, он же был главным — и закончить то, что мы начали этим утром.
Его наказание было самым худшим, какое я только могла себе представлять, мой желудок урчал от чувства голода и расстройства, потому что я была взвинчена до предела. Я не могла есть. Не могла соображать. Я еле могла сидеть на месте или же ходить.
Моя голова раскалывалась от ощущения избыточной энергии, тело изнывало от мучительного и пульсирующего желания получить освобождение. Мои руки зудели от желания прикоснуться к себе. Он разбил на мелкие осколки мою силу воли.
— Будь аккуратна. — Кью взял мою руку в свою, когда я поднялась по бортовой лестнице и вошла в первый вертолет в своей жизни. Гладкий и черный он был украшен инициалами Кью и стаей позолоченных воробьев, это было восхитительно, но внутри вертолет был неописуемым.
Я замерла на месте, мой рот открылся от удивления.
Все, что касалось
Кью подтолкнул меня вперед, легко отодвигая со своего пути.
Я в изумлении смотрела на четыре безупречных кожаных кресла. Они располагались напротив друг друга попарно, были отделаны красной строчкой по шву, и в подлокотниках была встроена ручка регулировки массажа и для еще, Бог знает, чего.
— Тебе нравится? — Кью улыбнулся, когда опустился в одно из больших шикарных кресел. — Я был достаточно удачлив, чтобы заполучить одну модель из первых предсерийных экземпляров. Это роскошный Bell 525 Relentless (прим.пер. вертолет для богатых людей. Relentless с англ. Безжалостный). — Он погладил обивку кожаного кресла, когда выражение его лица смягчилось. — Я мог бы потратить большее количество своего богатства на разные хобби, — его голос звенел от напряжения, подразумевая под своими словами торговлю людьми с целью занятия проституцией, — но мне нравятся хорошие вещи. Мне нравится приобретать вещи, которыми никто до меня не обладал.
Неявный намек в его словах указывал на то, что ему нравились безупречные вещи, — что он ценил то, что было нетронутыми и неиспорченными — это не ускользнуло от меня. Очень печально, что я не была девственницей, когда попала к нему — сожалел ли он, что мною пользовались до него? Я остановила данную мысль. Это было слишком болезненно.
Игнорируя пристальный взгляд Кью, я прошла неуверенной походкой в туфлях, высокие каблуки которых утопали в густом, темном ворсе ковра. Я даже не могла и помышлять о более подходящем названии вертолета: Безжалостный. Точно такой же, как и его хозяин: безжалостный в разрушении меня, в обладании мной, в истязании меня.
Телевизор с плоским экраном украшал одну из стен, наряду с панелью управления и электронными устройствами, к которым я просто-напросто не осмелилась бы и прикоснуться.
— Он чудесный, — едва слышно прошептала я.
Звучный смех раздался из закрытой кабины.
— Всего лишь чудесный? Черт возьми, если вы не уважаете нашу птичку, то вам лучше поймать такси до Парижа.
Кью весело рассмеялся, обращая свой взгляд на мужчину, который появился на верхних ступенях. Мужчина был одет в шикарную форму пилота, его темные волосы были прикрыты беретом, а темно-карие глаза излучали блеск.
— Прекрасно, что вы цените ее так же, как и я, мистер Мерфи, — голос Кью проник в мои кости, вызывая пульсацию трепета в моем лоне снова и снова.
Я прикусила язычок, чтобы сдержать тихий стон, и принудила себя улыбнуться.
— Это просто восхитительный вертолет. Я с нетерпением жду, когда смогу насладиться полетом в комфорте и роскоши.
Мистер Мерфи склонил голову, слегка прикасаясь к кончику берета.
— Мне тоже так кажется, мэм. — Он ослепительно улыбнулся и быстро сосредоточил все свое внимание на Кью. — Если вы готовы к взлету, я предлагаю отправляться прямо сейчас, сэр. Ветер отличный, время полета займет всего тридцать три минуты.