Квинтэссенция мрака
Шрифт:
Полюбоваться было чем – до горизонта, пребывая в лёгкой дымке дневных испарений, могучие леса вздымались и опускались волнами холмов, вдалеке, на пределе зрения, сливаясь в единый фон тёмно-зелёной тайги, рассечённый узкой, витиеватой нитью небольшой реки. Состав леса был практически однороден. Лиственные деревья встречались много реже. Берёзовые рощицы, небольшими островками, разбавляли сосново-кедровый океан, нежно белея стройными столами.
Город Медведьевск, видимый на пределе зрения, на горизонте, с самой высокой точки района, казался лишь игрушечным набором маленьких серо-белых прямоугольников-многоэтажек
Блестящая, тонкая, двухпутная лента железной дороги, огибая берег небольшого озера, расположенного напротив дачного посёлка Моргудон, по ту сторону полотна, и проходя возле склона горы по дуге, погруженная в марево испаряющегося креозота, приветствовала компанию первооткрывателей продолжительным гудком спешащего в Медведьевск тепловоза. За трудолюбивой, коптящей машиной вереницей, будто гусята за гусыней, со стороны завода плелись однотипные, пустые вагоны с открытым верхом.
– Лепота-то, какая! – цитируя фразу из одного очень известного фильма, точно отобразил общее настроение Вадим.
– Действительно красота! – Роман стоял возле покошенного православного креста, с наслаждением подставляя лицо дуновениям ветерка, – сколько лет здесь живу, всё никак ноги не доходили сюда взобраться, занят был…
– Ребят обижал? – рассмеялась Даша, прильнув сзади к своему возлюбленному, – уж я-то помню, что про тебя мои друзья рассказывали.
– И что же? Тебе мешает моя былая репутация? – внешне Январёв оставался совершенно спокойным.
Его выдали глаза, на секунду блеснувшие холодной яростью подавляемого гнева. После неудобной фразы Дарьи вся компания, ранее неоднократно обсуждавшая семью Романа между собой, заметно напряглась, опасаясь, что простоватая девчонка выдаст все секреты.
Неловкое молчание ненадолго повисло в воздухе. Его решил прервать сам Роман:
– Впрочем, какая разница, – вновь улыбнулся он своими тонкими губами, – что было, то прошло. Главное что впереди. Заочно всем вам всё прощаю.
Январёв вскинул руки, копируя манеру местного попа освещать людей на городских праздниках.
Шутка была оценена по достоинству и, разбивая возникшее напряжение, на горе зазвучал живой, заразительный смех молодой компании.
Глава 4. Ночёвка на вулкане
Вскоре, после того как лагерь был разбит, девушки принялись ваять скорый обед на костре, умело и проворно, реализуя на практике навыки по готовке, полученные на уроках труда в школе. Блюдо получалось нехитрым и состояло, в основном, из нескольких банок тушенки и макарон.
В свою очередь ребята, решив не терять попусту время, разбившись на пары, принялись подробно исследовать легендарные вершины, стараясь выискать хоть что-нибудь исторически ценное, что могло хоть немного приоткрыть тайну легендарного места.
Вадим тоже мечтал найти хоть один кусок белого алтаря. Не простая
Помимо Романа и Вадима, Алёны и Дарьи в поход, как мы знаем, выдвинулись еще два юноши и одна девушка – Миша и Витя, а также Полина – обладательница экзотической внешности, так как генетические корни стройной девушки уходили в древнее племя тофаларов. Все они – друзья Таршина и его одноклассники.
Разделившись, ребята избрали разные пути. Первая пара парней – Вадим и Миша, исследовав основание креста, спустились ниже по склону, а Роман и Витя (высокий, худой, жилистый и молчаливый юноша), к видимому неудовольствию последнего, углубились в небольшой лес, покрывавший другую, более пологую сторону потухшего вулкана.
Исследование хорошо известного объекта православного культа, ожидаемо ничего не дало. К церковному устройству, в Советское время относились менее щепетильно, не особо заворачиваясь над чувствами верующих и именно поэтому, потемневший от дождей и времени, довольно страшный крест, вкопанный в каменистую почву и зафиксированный осколками бывшего алтаря, уже содержал две надписи, старательно выведенные дрожащей рукой неведомого путешественника.
«Здесь был Вася» – гласила первая и «Слава КПСС» – громко провозглашала вторая. Несколько стеклянных, зелёных бутылок, без этикеток, аккуратно составленных подле религиозного символа, верно, выдавали внутренние переживания одинокого путника.
Осмотр креста дал Вадиму понимание, откуда неизвестный встречный путник добыл свой кусок алтаря. Незнакомец не стал заморачиваться долгим поиском бесхозных осколков, а вооружившись небольшой лопатой, попросту вгрызся в землю у основания объекта православного культа, выкорчевав большие куски наружу, отчего крест заметно наклонился набок, потеряв былую устойчивость.
Правопослушный обладатель безукоризненной репутации в обществе Вадим Таршин, выбирал для достижения своих целей только правильные пути. Поэтому молодой человек проигнорировал доступные осколки белого камня и вместо лёгкого получения вожделенного артефакта, аккуратно уложил куски алтаря обратно, присыпав землёй:
– Здесь вам и место, – прошептал Вадим, любовно поглаживая ладонью притоптанную поверхность у основания креста.
Больше ничего необычного центральная вершина не содержала. Как не содержали и две соседних, более низких. Провозившись два часа на склонах горы, не найдя ничего интересного и окончательно изголодавшись, пара молодых исследователей вернулась к костру, где их уже ждала вся честная компания, которая слушала песню под гитару, которую довольно умело, выводил Роман:
– Перемен требуют наши сердца, – подражая настоящему исполнителю, надрывал связки Январёв, – перемен, требуют наши глаз. О, пришли! – прервал он новомодное произведение, надо сказать, достойно им исполняемое.
Ещё приближаясь, Вадим отметил, как очарована пением Романа его Алёна, страстно любившая звучание семиструнного инструмента. Она, не отрываясь, смотрела на длинные, тонкие пальцы исполнителя, проворно гуляющие по чёрному грифу гитары.
«Я играю не хуже», – мрачно, в порыве сиюминутной ревности подумал Вадим.