Квинтовый круг
Шрифт:
– Они что-то затевают! – крикнул Барту, старавшийся не выпускать юккантропов из виду.
Клим не ответил, лишь энергичнее потянул штурвал.
Перегрузка оторвала Барту от стекла и швырнула на сиденье.
– Осторожно! – сердито бросил он в спину Клима.
Машина вывернулась на прямую, и теперь Клим убедился, что юккантропы действительно что-то затевают.
Они поднялись с земли, рассыпались в разные стороны и, словно в экстазе, подпрыгивали и взмахивали руками.
Преследуемый возобновил бегство, он бежал как-то странно, точно
– Что они, молятся новому божеству? – предположил Клим.
Барту пожал плечами, но вдруг вцепился в Клима и страстно закричал:
– Давай на них! Они кидают что-то! Кидают в того!
Клим сообразил, что преследователи изменили тактику: вместо того чтобы догонять врага, они решили поразить его на расстоянии. Стиснув зубы, он бросил униход вниз. Глаза Барту расширились. Земля, растягиваясь, как резиновая, летела ему навстречу. Кустарник, трава, оскаленное ужасом полузвериное лицо – все это мелькнуло совсем рядом. И снова рев двигателя, мгновенье тяжкой перегрузки, слепой полумрак облаков, опять перегрузка и, как в тумане, земля.
– Так нельзя, Клим, – прохрипел Барту.
– Можно, – выдавил Клим, выворачивая униход на прямую, и добавил с досадой: – Опоздали!
Барту подался вперед. Юккантропы беспорядочной толпой изо всех сил бежали по степи в сторону ближайшей купы деревьев. А беглеца Барту сначала не заметил, тот словно исчез, растворился. Только присмотревшись, Поль обнаружил и его: юккантроп неподвижно лежал на траве.
– Опоздали, – с досадой повторил Клим, ведя униход на посадку, – но инъектор со снотворным ты все-таки приготовь.
– Я уже приготовил, – Барту нетерпеливо вглядывался вперед и вниз.
Клим классически притер униход в нескольких метрах от юккантропа:
– Действуй. Я прикрою.
И выбрался из унихода первым, держа лучевой пистолет наготове. Он не мог сдержать улыбки, видя, с какой опаской приближается Барту к поверженному антропоиду. Мокрая степь клубилась легким туманом, который, как это часто бывает, не был заметен сверху.
Верещали и свистели мелкие зверьки, невидимые в плотной траве. А так – покой и безмятежность. Клим достал из патронташа магазин, заряженный ампулами со снотворным, привычным движением примкнул его к пистолету.
– Действуй, Поль. В случае чего я уложу его спать.
– Если это на него подействует, – пробормотал Барту, впрочем, так тихо, что Клим ничего не расслышал.
Он остановился в двух шагах от юккантропа, разглядывая неподвижное тело. Массивное, все переплетенное мускулами и покрытое редкими короткими волосами, оно не имело ни ран, ни ушибов, как ожидал Барту.
Можно было разглядеть несколько царапин, но они не кровоточили и, судя по всему, имели давнее происхождение. Барту недоуменно пожал плечами, но вдруг многозначительно кивнул и уже без опаски опустился перед юккантропом на колени.
– У него проломлен череп, – бросил он Климу.
Клим подошел ближе и присвистнул.
– Да,
Повернув безвольную голову набок, Барту уже осматривал рану, растягивал веки глаз, прощупывал пульс, проверял реакцию зрачков.
– Жив, – сказал он, – но что будет дальше, сказать трудно. Во всяком случае, человеку с такой раной вряд ли помогла бы даже современная аппаратурная медицина. Судя по всему, у него еще и глубочайший шок.
Клим взлохматил волосы, сожалея.
– Не повезло спринтеру. Надо же, один камень – и в голову!
– Не повезло, – согласился Барту и поднялся с колен, – надо срочно доставить его на корабль.
Юккантропа разместили в боксе изолятора, по соседству с Майклом Дивином. Лобов, в последний момент подоспевший к униходу, взялся помогать Барту, а заодно лично проследил за соблюдением мер инфекционной безопасности. Через несколько минут, в своем прозрачном, почти невидимом гермошлеме чем-то похожий на старинного водолаза, Лобов появился в приемной.
– Ну как? – нетерпеливо спросил Клим.
Лобов снял гермошлем, уложил в шкаф и, расстегивая молнию халата, неопределенно сказал:
– Рана очень тяжелая.
– Это я знаю. Жить-то будет? – Клим относился к юккантропу с ревнивым вниманием, считая его своей находкой и не без основания полагая, что юккантроп поможет отыскать экипаж «Метеора».
Лобов повесил халат и так же неопределенно ответил:
– Пока жив. Но Поль ни за что не ручается.
– Разумеется, – заметил Кронин, – ведь это не человек. Что мы знаем о юккантропах за исключением того, что они ходят на двух ногах и внешне похожи на наших питекантропов? Подождем, полагаю, что в ближайший час ситуация прояснится.
– Ждать, – вздохнул Клим и вдруг оживился, – ну а если приходится ждать, так давайте перекусим! Не знаю, как вы, я прямо умираю с голоду.
– Прогулки способствуют хорошему аппетиту, – философски заметил Кронин, открывая дверь, – прошу.
Бодро вышагивая рядом с инженером, Клим не утерпел и похвастался:
– Я сегодня работал на униходе, как бог!
– Представляю, – Кронин с усталой улыбкой покосился на штурмана, – то-то на Поле лица нет. Между прочим, скажу тебе по секрету, было бы гораздо полезнее, если бы ты работал и похуже, скажем, не как бог, а как ангел. И, как ангел, сумел бы привезти юккантропа живым и здоровым.
Клим критически оглядел товарища.
– Хотел бы я знать, как бы ты справился с ролью ангела! Кто же знал, что его свои же вот так – камнем по башке!
– Интуиция и квалификация, – спокойно пояснил Кронин, – на то ты и был старшим по группе, чтобы обо всем догадываться.
Ужин или скорее завтрак, трудно правильно назвать эту полуночную трапезу, прошел оживленно, несмотря на то, что Алексея явно клонило в сон. Лобов, в общих чертах знавший о событиях на униходе, с интересом слушал подробности, которые красочно расписывал Клим.