Кыся-2
Шрифт:
По лестнице брел наугад -- глаза полные слез, все двоится, в глотке комок застрял.
И только одно желание в голове -- умереть. Взять и перестать жить.... А Митя идет рядом, бубнит чего-то, успокаивает.
– - Не убивайся, -- говорит.
– - Айда ко мне жить! Прокормимся. Я ж теперь на двух работах...
Спустились на первый этаж, вышли на улицу. Я сошел со ступенек подъезда, лег в грязный снег, закрыл голову лапами, и думаю: "Господи, как же мне умереть? Помоги мне, Господи, не жить больше!"
Слышу, кто-то
– - Мартын, а Мартын!.. Ну-ка, подними голову! Убери лапы с морды!
Я одну лапу убрал, открыл один глаз -- мамочки родные!.. Сидит напротив меня мой ближайший кореш -- бесхвостый Кот-Бродяга. Такой сытый, гладкий, весь лоснится, и так приветливо на меня смотрит.
Тут, не буду скрывать, я просто в голос разрыдался. Нервы не выдержали... Облизались мы, обнюхались, Бродяга и говорит:
– - Кончай плакать! Идем ко мне! Безвыходных положений, Мартын, как ты помнишь, на свете не бывает! Это твой Человек?
И показывает на Митю.
– - Да, -- говорю.
– - Знакомый. Но хороший...
– - Ты ему скажи -- пусть с нами идет. Жратвы на всех хватит.
Но Митя деликатно отказался. Сказал, что в машине подождет, радио послушает. У него, дескать времени -- навалом, он специально в своей милиции двухнедельный отпуск взял на случай моего приезда. Пилипенко обещал хорошо заплатить...
Зашли мы с Бродягой за дом со стороны мусоросборника, а там дверь в подвал открыта. Я и говорю Бродяге:
– - Это чего же тут дверь открыта? Видать, наша дворничиха Серафима ухо завалила!
– - Серафиму еще в ноябре прошлого года похоронили, -- печально сказал Бродяга.
– - С тех пор никто эту дверь и не закрывает. Мне-то это на лапу. Не надо через разные дырки в подвал корячиться. А Серафиму очень даже жалко. Она меня часто подкармливала, пока я на работу не поступил...
– - На какую еще работу?!
– - поразился я.
– - В охрану, Мартын, в охрану. Сейчас кто хорошо живет? Или тот, КОГО ОХРАНЯЮТ, или тот, КТО ОХРАНЯЕТ!
И Бродяга рассказал мне, что сейчас он работает у Сурена Гургеновича в шашлычной по охране ее от крыс. Их там сейчас развелось -- чертова уйма! Правда, сам Бродяга уже крыс не ловит, нанимает разных знакомых и незнакомых Котов за харчи, которые ему Сурен специально выделяет. Естественно, и самому Бродяге остается немало! Вот рыбка, вот колбаска, вот курочка -- прямо с гриля! Только остыла... Ешь, Мартын! Не стесняйся. Молока -- хоть залейся!..
С Кошками вопрос сам по себе решился. То на него, бесхвостого, никто из них смотреть не хотел, а то теперь от Кошек отбою нет! Если хочешь, можем сегодня позвать парочку -- прибегут как миленькие. И устроим такой междусобойчик со сменкой в процессе, что чертям тошно станет! По случаю твоего, Мартын, возвращения!.. А?
– - Нет, -- говорю.
– - Спасибо. Ты мне лучше про Шуру расскажи...
– - А что про Шуру рассказывать?
– - Ты-то это откуда знаешь?!
– - спросил я, и поймал себя на элементарной ревности.
– - Тебе-то это откуда известно?
И это объяснил Кот-Бродяга -- предприниматель хренов. Шура знал, что мы дружим, и все просил Кота-Бродягу помочь ему в поисках. Бродяга его понимал, но рассказать про наше последнее приключение -- побег из Пилипенковского фургончика, -- не смог. Образования не хватило...
От тоски Шура стал иногда приглашать Бродягу к нам домой. Кормил моим хеком и разговаривал с ним обо мне всякие разговоры. А сам пил водку.
А потом однажды сказал, что теперь в этой стране его больше ничто не удерживает!..
Пару месяцев оформлял документы, держал Бродягу в курсе всех своих дел. А месяц тому назад зазвал его в гости -- Бродяга по этому случаю слямзил у Сурена палку твердокопченой колбасы для Шуры, пришел не с пустыми лапами, и Шура сказал, что завтра он улетает в Америку. В самый ее большой город...
Бродяга забыл, как называется этот город, потому что в эту ночь Шура надрался так, что его потом до утра выворачивало! А Бродяге было не до названия американских городов...
Наутро Шура уехал, оставив Бродяге свою старую визитную карточку, где трясущейся с похмелюги рукой записал название этого города в Америке.
– - Где эта карточка?!
– - рявкнул я.
– - Не рычи, -- спокойно сказал Бродяга-предприниматель.
– - Вот... И вытащил откуда-то замызганную Шурину карточку. Я ее сразу узнал. Они у нас на письменном столе в коробочке всегда лежали.
На карточке было что-то накарябано Шуриным пьяным почерком. Но что -- я прочитать не смог. Тут уже у меня образования не хватило...
– - И все?
– - спросил я.
– - Нет, -- ответил Бродяга.
– - Он просил, если я случайно встречу тебя или ты сам откуда-нибудь вернешься, передать тебе на словах следующее: МАРТЫН! Я ТЕБЯ БУДУ ЖДАТЬ ВСЮ ЖИЗНЬ!..
Все! Все!! Все!!!
Никаких слез! Никаких рассопливаний!.. Взять себя в лапы, успокоиться, наметить конкретный план действий, и не ждать у моря погоды, а вкалывать, вкалывать, вкалывать! Пахать, не разгибаясь, пока я не совершу все, что наметил, все, что мне необходимо, все -- без чего мне другой жизни просто-напросто на хрен не нужно!