Кыся 3: Кыся в Америке

Кунин Владимир Владимирович

Когда я уже миновал половину трапа, Мастер поанглийски извинился перед Представителем Абердинского порта и крикнул мне по-русски:

– Не дрейфь, Мартын! В Главном Компьютере излучения не больше, чем в обычном телевизоре… Не посрами чести русского флота!

Затем вытащил из кармана уоки-токи и сказал куда-то внутрь судна:

– Третьего помощника ко мне!

Я еще не успел ступить на твердую английскую землю, как тот молоденький Штурманец, он же Третий помощник, у которого были какие-то заморочки с женой и микровелле, появился рядом

с Мастером. Мастер показал ему на меня и назидательно сказал:

– Смотри в оба. Это чтобы ты потом не клеветал на микроволновые печи.

К сожалению, мне пришлось начать с того, что я был вынужден намахать по харе одному особо настырному Коту-англичанину и пугнуть еще парочку рисковых ребят-Котов, которым на секунду показалось, что они могут воспрепятствовать моему неукротимому желанию, как говорил Шура, "слиться в едином экстазе" с двумя-тремя англичаночками. И начать вон с той рыженькой… Последнее время меня очень тянет на рыжих Кошек!

Одним словом – "Моряк сошел на берег…"

Я знаю (об этом мне еще Шура Плоткин не раз говорил), что существует целая армия Читателей, которая с наслаждением грязно матерится, предается разнузданному разврату, пьянству, наркомании, однако как только встречает описание куда более скромных действий в литературе, так они становятся моментально святее Папы Римского (убей Бог, кто это – понятия не имею!) и обрушивают на головы Авторов, Редакции и Издательств тучи гневных писем с требованиями истребить эти книги, Авторов сжечь и развеять их прах по ветру, дабы остальным было неповадно!

Поэтому, как говорил Шура, "не будем дразнить гусей". Хотя я бы всем этим "гусям" глотки перекусил. Ненавижу фальшь в любом ее проявлении!

Итак, во избежание возможных эксцессов, ограничимся сухим и беспристрастным отчетом. Так, как это можно было бы записать в вахтенном журнале того же "Академика Абрама Ф. Иоффе":

1. За время десятичасовой стоянки в английском порту Абердин выгружено 21 (двадцать один) 40-футовый контейнер и принято на борт судна 7 (семь) 40-футовых контейнеров для порта Сент-Джонс (Канада).

2. За это же время КОТ МАРТЫН, приписанный к судну "Академик Абрам Ф. Иоффе", произвел 1 (одну) крупную драку и 2 (две) мелкие драки с 5 (пятью) Котами английского порта Абердин.

3. За время стоянки в порту КОТОМ МАРТЫНОМ употреблены в половом отношении 6 (шесть) Кошек – подданых Великобритании. 2 (две) Кошки по 3 (три) раза, 1 (одна) Кошка – 2 (два) раза, и 3 (три) Кошки по 1 (одному) разу.

4. К отходу судна из английского порта Абердин для дальнейшего следования КОТ МАРТЫН был собственноручно перенесен Капитаном судна "Академик Абрам Ф. Иоффе" на борт вышеназванного судна и для восстановления утраченных сил был передан на судовой камбуз под наблюдение Буфетчицы и Повара.

Надеюсь, что такая форма записи устроит кого угодно!

* * *

За

то время, которое я проторчал на Капитанском мостике – с Мастером или без Мастера, с его Помощниками-штурманами, – я так часто заглядывал в мореходные карты, так часто слышал, что у нас осталось позади, где мы идем в настоящий момент и какие "цоресы" (Шурина поговорочка!..) нас ждут впереди, что уже к выходу из Абердина я мог бы самостоятельно, не очень подробно, но и без особой путаницы, объяснить все происходящее в эту секунду с нашим дорогим "Академиком Абрамом…".

Ну, например: как только мы вышли из Абердина, мы достаточно долго пересекали залив Мори-Ферт в самом его широком месте и четко перли к Оркнейским островам в пролив Пентленд-Ферт, который находится как раз между этими островами и самойсамой северной оконечностью Англии.

Нужно сказать, что весь командный состав во главе с Мастером все это время торчал на мостике и очень даже держал "ушки на макушке" из-за каких-то жутких "приливных" течений в этом сволочном проливе!

Только когда мы, оставляя Оркнейские острова по правому борту, а всю Великобританию – по левому, прошли этот чертов Пентленд-Фертский пролив и, обогнув мыс Рат, наконец-то вышли в открытый океан, – все вздохнули с облегчением, и народ на мостике как-то сам собою рассосался, оставляя только вахтенного штурмана, Старшего помощника и когото из матросов.

С команды тоже спала нервная напряженка, судовая жизнь вошла в почти спокойную буднично-морскую колею, и вот тогда-то по "Академику Абраму Ф. Иоффе", от носа до кормы, проникая во все закоулки огромного контейнеровоза, вихрем понеслись легенды и сказки о моем пребывании в порту Абердин!

Так как мой английский сексзагул наблюдал почти весь командный состав "Академика Абрама…" и большая часть палубной команды, то следующие пять с половиной суток, которые мы шли через холодную и бескрайнюю Атлантику к берегам Канады, я был героем судна и ежесекундно купался в лучах собственной половой славы со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Машинная команда – механики и мотористы, – короче, "маслопупы", не имевшие возможности наблюдать за моими береговыми подвигами, были вынуждены довольствоваться самой что ни есть недобросовестной информацией, которую они получали от "рогачей" – палубной команды.

По словам этих врунов и фантазеров, число "оприходованных" мною английских Кошек, в их рассказах "маслопупам", доходило до семидесяти-семидесяти пяти! А число "убитых" мною и "сброшенных в море" Абердинских Котов варьировалось где-то от двадцати пяти до пятидесяти!

От этого беззастенчивого вранья и несусветного бреда даже у меня вяли уши. Так и подмывало гаркнуть по-Шелдрейсовски:

– А ну, кончайте трепаться, врунишки нахальные!

Тем более что большинство команды было по-детски внушаемо.