КЖД IV

Толбери Рост

Она остановилась.

Не потому что испугалась за свою жизнь, а потому что вдруг поняла, что её злобы недостаточно. Она всё ещё слишком слаба, чтобы сражаться с Кальдуром. Он физически почувствовал её презрение и безразличие к тому, что последует дальше.

— Мрачный Колосс погиб в той битве, — Кальдур старался выговаривать каждое слово, так чтобы она поняла и услышала. — Не выдержал. Но смог спасти меня. Я был далеко отсюда.

Она не шевелилась и молчала, глядя в сторону от него. Ей было не интересно.

— Этот доспех зовётся Серой Тенью,— он встряхнул её, заставив

посмотреть вверх. — Он… точнее она, служила мне во время Битвы.

Она стрельнула на него глазами, снова пройдясь по контуру новой брони, задержала глаза на его лезвиях, разглядела отверстия в маске, изучила узоры и форму доспеха на плечах и груди. Ничего общего с Колоссом.

— Как? — выдавила из себя Розари.

— Это долгая история, — вздохнул Кальдур. — Похоже, Госпожа вела меня. Как я не старался уйти с Её пути.

Он убрал шипы, а затем и руки от её горла. Отстранился, поднялся и протянул руку, чтобы помочь ей встать. Она решилась не сразу.

— Как погиб Колосс? — недоверчиво спросила она, всё ещё борясь с яростью внутри, и разрабатывая ушибленное в драке плечо.

— Разрушился, — мрачно ответил Кальдур и решился повернуться к ней спиной. — В нём были трещины… Слишком большая нагрузка. Он предупреждал меня что так будет... но всё-таки выполнил последний приказ. Тогда я не просто открыл портал и унёс с собой часть того чудовища подальше от вас. Я открыл портал в никуда… Чтобы эта тварь сгинула и не смогла вернуться... Ну и получается… я вместе с ней. Но Колосс смог меня вытащить.

— Ты… ты… — Розари вдруг закашлялась и подавилась своими словами. — Ты не врешь сейчас! Я слышу твоё сердце, и Красная Фурия слышит! Ты хотел пожертвовать собой… правда хотел. Что?.. Я не понимаю…

— Не то что бы хотел, — Кальдур закинул руки за голову и задумался. — Это было импульсивное решение, признаю. Но я просто не видел иных вариантов.

— Я бы могла это сделать! — она толкнула его в спину, но уже совсем легко и с другим видом злобы.

— Я не знал, сработает это или нет, — он повернулся к ней. — Я не хотел, чтобы ты пострадала. Или кто-нибудь ещё. Я не в праве рисковать чьей-то жизнью, кроме своей. Ты понимаешь?

Она стиснула кулаки и низко наклонила голову, он слышал как заскрипели её зубы друг о друга.

— Мрак тебя раздери, Кальдур!

— Прости, Розари, — не своим голосом ответил он. — В том, что случилось, всё равно есть моя вина. И я действительно хотел бежать подальше от всего этого. Вместо того, чтобы вернуться к вам, я ушел далеко... Я пытался… но обстоятельства сложились так, что это стало невозможным. Я всё ещё хотел бы жить другой жизнью… Я знаю, что ты иногда чувствуешь то же самое, я чувствую это внутри тебя… и теперь я понимаю, почему ты можешь так легко побороть в себе эти чувства. Я больше не могу бежать, потому что это всё… всё равно догонит меня, будет догонять каждую ночь. Её лицо, как я не успел, как я копал эту могилу, как убили Хизран… Великая Госпожа, это же не первая могила… и не последняя. Я не найду покоя, пока мы не покончим со всем этим… Ты понимаешь?

— Кто-то должен заплатить за всё это! — срываясь на крик, ответила она. — Хорошо, что это будешь не

ты, но кто-то должен!

— Да! — кивнул Кальдур. — Я этого так не оставлю. Больше не смогу… просто.

Он выдохнул, пытаясь успокоить дыхание, и следом тоже самое попыталась сделать и Розари.

— Темники должны пожалеть, что пришли сюда, — злоба снова разгоралась внутри неё, грозя опять лишить разума. — Морокай должен пожалеть! Он заплатит мне.

— Да.

Кальдур вдруг оказался рядом и заключил её в объятия. Стиснул крепко, она попыталась вырваться, но на третьей попытке вдруг успокоилась и обмякла. Он дышал глубоко, выпячивая грудь и надолго задерживая её на вдохе и выдохе, и добился того, чтобы она задышала так же, с ним в унисон.

— У тебя есть какой-то план? — её голос стал необычайно тихим.

— Я бы не сказал. Но я знаю с чего начать.

— Ну?

— У меня есть незакрытый должок. Я бы начал с него. Скорбь.

— Скорбь, — прошептала Розари, словно пробуя это имя на вкус. — В прошлый раз нам не удалось с ним сладить. Он и правда слишком силён.

— Конечно. Мы были не готовы. Но если мы подготовимся…

— Если мы сами будем на него охотиться, всё может сложиться по-другому, — в её голосе заиграла надежда, и это предало Кальдуру сил.

— Именно.

Он расцепил объятья, и Розари почувствовала себя такой слабой, что предпочла тут же сесть на землю и подобрать под себя ноги. Он сел рядом и положил ей руку на плечо.

— Мы должны придумать, как убить его. Гомункул, как его называют темники, тоже не поддавался сначала. Но всё, что было создано — можно разрушить. Мы в равной мере были созданы для созидания и для разрушения. Быть может, если мы поймём, как они были созданы…

— Нет, — она остановила его. — Мы не будем учиться понимать колдовство, Кальдур. Не потому, что это запрещено и займёт годы, а то и десятилетия, а потому что Света Госпожи в нас достаточно, чтобы разрушить любое создание Мрака. Пускай и не грубой силой, в этом прав. Нужно будет придумать что-то ещё.

— И мы придумаем, Розари. Нас теперь двое. И мы так же сильны как сто.

— Да… Спасибо, Кальдур. Что не оставил меня и нашёл в себе силы вернуться.

— Спасибо… что в моей жизни вообще появилось то, к чему возвращаться. И прости меня… я так долго был слеп. Но теперь я прозрел.

***

Розари в задумчивости смотрела на свежую кожу обрубка.

Царила звёздная ночь, около неё дымился кружка с травяным чаем вместо вина. Он не расслаблял и не снимал боль с избитого и перенапряжённого тела, но и не погружал её сознание в муторную прострацию и такое же отвратительное искусственное веселье.

— Рука не отрастает, — сказала она, не рассчитывая, что кто-то ответит.

Мадж, только что закончивший осматривать её, скептически покачал головой и нахмурился.

— Она и не должна, Розари. Волосы отрастают, кожа, вроде бы даже самые кончики пальцев. Но на большее наши тела не способны.

— Меня несколько раз рвали на пополам, буквально, — прошептала Розари. — И продирались насквозь так, что из меня вся кровь вытекала и внутренности все были наружу. А просто проклятая ладонь!