«Л» – значит люди (Сборник)
Шрифт:
Но в Оазисы не приходят ночью.
Я коснулся черной кнопки на шероховатом пластике бинокля. Инфракрасный режим. Опять непонятное слово. Но очень простой смысл – можно видеть в темноте.
Темнота стала синеватым туманом. Песок пустыни – ровной зеленой гладью. Бетонная лента Дороги – оранжевой полосой. А по ней медленно двигалась красная точка.
Человек. Путник, спешащий к Оазису.
– Чем он не угодил тебе, Властелин? – прошептал я. – Или… и это Носитель Дара?
Ветер пустыни, уже не горячий, холодно-льдистый, стегнул
– Не по правилам, Властелин, – усмехнулся я. – Паникуешь…
Красная точка упорно двигалась к Оазису – по скользкой, мокрой Дороге, сквозь черно-синюю сеть дождя.
Я встал с колючего песка, спрятал бинокль в футляр. Вынул меч, пристроил его в поясной петле. Когда дерешься среди деревьев, это гораздо удобнее.
Но уже через минуту я понял: драться не придется.
По дороге шел мальчишка. Его и подростком-то назвать было нельзя – лет десять, не больше. Мокрая одежда из тонкой светлой ткани облепила худенькое тельце, и я поежился, представив эффект такого компресса. Но пацан словно и не обращал внимания на холод – шел, запрокинув голову и жадно ловя открытым ртом дождевые капли.
– Из родника можно напиться куда быстрее, – негромко сказал я, когда он подошел поближе.
Мальчишка мгновенно остановился. Взглянул на меня – быстро, чуть настороженно. И ответил с едва заметной тенью смущения:
– Говорят, от дождевой воды быстрее растешь…
– Говорят, от нее легко простываешь, – в тон мальчишке ответил я.
Пацан кивнул. Провел рукой по бедру – и я вдруг увидел направленный на меня пистолет. Большой, тяжелый, абсолютно неуместный в детских руках.
– Это моя Дорога, – с едва заметным вызовом сказал он.
– А это – моя. – Я кивнул в сторону своей. Мокрой, глянцевито поблескивающей в полутьме.
– Общий Оазис? – Мальчишка просиял. Пистолет он теперь держал за ствол, будто собирался заколачивать им гвозди.
– Да. Мир?
– Мир…
Мальчишка подошел ко мне вплотную. Все с той же нерешительной робостью и полным пренебрежением к ливню.
– Вы один на Дороге?
Я кивнул.
Мгновение поколебавшись, мальчишка засунул пистолет за пояс. Тонкий кожаный ремешок тут же съехал под тяжестью оружия.
– Он не заряжен. У меня давно кончились патроны.
Голос дрогнул, словно мальчишка уже пожалел о своих словах.
Я медленно вышел из-под ненадежной защиты деревьев. Дождевые струи хлестнули по плечам, волосы мгновенно слиплись мокрыми прядями. Осторожно, стараясь не делать быстрых движений, я тронул мальчишку за плечо:
– Оазис очень маленький. Здесь нет опасных зверей, я проверил.
Он кивнул – но все еще неуверенно.
– Страшно одному в пути? – тихо спросил я.
Мальчишка вздрогнул. И прижался ко мне.
Палатка была маленькой, но для двоих это оказалось скорее преимуществом. Костер горел прямо перед
– А мы не загоримся среди ночи? – спросил мальчишка.
Я покачал головой:
– Это добрый огонь… огонь Оазиса, дома. Понимаешь?
– Нет, – честно признался мальчишка.
– Я и сам толком не объясню. Мы пришли сюда как гости – и потому не будем чужими. Я собрал для костра сухие ветки, развел огонь на старом кострище… Попросил разрешения. Надо не забывать, что пришел как друг, – тогда не станешь врагом.
– Понятно, – не совсем уверенно заявил мальчишка. Мы лежали рядом, лицом к огню, под тонкой крышей палатки, на ворохе опавших листьев, накрытых одеялом. – Скажите, а правда, что все Дороги однажды кончаются Оазисом? Большим, где живет много людей, пятеро… или даже десять… И уже никуда не надо идти.
– Не знаю, малыш, – поколебавшись, признался я. – Это известная легенда. Но сколько в ней правды… Скажи, ты помнишь что-нибудь другое?
– Какое?
– Прошлое или будущее… не знаю. Мир без Дорог. Мир со свободой направлений.
Мальчишка поежился и осторожно придвинулся ко мне.
– Нет… честное слово! Я помню свою Дорогу, Оазисы, перекрестки… воронку, где нашел пистолет. Село, пустое… почти. Там я стрелял.
Его начала бить мелкая дрожь. Я потянулся за своей курткой – гидрофобная ткань давно уже высохла, не то что остальная одежда. Набросил мальчишке на плечи. Едва заметно покачал головой – не было ничего особенного в этом мальчишке, бредущем по своей Дороге. Темноволосый, бледный, почти незагорелый. Слабенький и немного неуклюжий. Один из миллиардов. Просто наши Дороги сошлись на краткий миг…
Но Властелин Дорог пытался убить меня – свою любимую игрушку. И все ради того, чтобы мы не встретились.
– Буду звать тебя Тимом, – неожиданно сказал я.
– Почему? – Мальчишка взглянул на меня с любопытством. – Мы ведь не познакомились даже… а меня зовут…
– Тим. Тебя зовут Тим – потому что это Тимоти и Тимур, Тимофей и Тиман. Это имя любого мира, любой Дороги. Поэтому ты Тим.
– Ясно, – серьезно сказал мальчишка. – Логично… Только знаете, я ведь и в самом деле Тим.
Я улыбнулся. Почему-то не хотелось допытываться, правду он говорит или подыгрывает мне. Выбравшись из палатки, я торопливо снял с огня тонкие стальные палочки шампуров. С горячего, чуть подгоревшего мяса капал прозрачный жир. Маленькие помидорины, нанизанные вперемежку с мясом, потемнели и сморщились.
– Ешь. – Я сунул Тиму пару горячих шашлычных палочек. – С приправами туго, но соль еще имеется.
– Угу, – пробормотал мальчишка, вгрызаясь в дразняще пахнущее мясо.
Над нами сверкнула молния. Мягким прессом навалился гром. Властелин Дорог злился не на шутку… вот только почему?