Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)
Шрифт:
По просьбе той же Литгазеты я сочиняю сейчас заметку «Чего я жду от Съезда?». Сочиняю буквально — так как от Съезда я ничего не жду.
Вы спрашиваете, буду ли я в Кремле? Понятия не имею. Чтобы поехать на Съезд, надо, как Вы знаете, быть выбранным, а чтобы быть выбранным, надо быть выдвинутым, а еще раньше — НАМЕЧЕННЫМ. Намечен ли я — не знаю. И даже никаких предчувствий нет.
Бальзака я читал, а Гранина, к стыду своему, — нет. Теперь, после Вашего письма, буду читать и предвкушаю удовольствие.
Гранина немножко знаю. Недавно он был здесь. Человек он молодой, лет за 30, скромный, тихий, даже как будто милый. Но ведь почти таким был и Кочетов [109]
Я засиделся в Комарове — отчасти потому, что в городе мне жить просто негде.
109
В. А. Кочетов — секретарь Ленинградского отделения Союза писателей (1953–1955) и член правления СП СССР (с 1954 г.).
А в Кремле мы разве не встретимся? Назначаю Вам свидание — у Царь-пушки.
Дорогой Алексей Иванович. Сегодня я приехала в здешнее Комарово. Дом уютный, природы никакой. Но снег, мороз, молодой месяц, все скрипит, звенит — чудо.
В комнате напротив живет мой друг и разоблачитель, Мария Павловна Прилежаева. Я Вас очень прошу, когда в Ленинград приедет ансамбль «Верстки и Правки» («Литер. Газета») [110] — пойдите взглянуть. С большим успехом он на днях показывал свое искусство в здешнем Клубе писателей. И коронный номер касается меня и Прилежаевой. Актриса, изображающая Марию Павловну, выходит на сцену и говорит:
110
Ансамбль, для которого юмористические тексты и пародии писал З. С. Паперный, сотрудник «Литгазеты».
«— Товарищи, настало время составить список критиков, которые тормозят развитие детской литературы.
№ 1. Чуковская. Она не наша, товарищи. А я наша.
№ 2. Чуковская. Ей не место, товарищи. А мне место.
№ 3. Она не любит детей. А я люблю».
Буря аплодисментов.
Прекрасно показаны также Сурков, Симонов, Грибачев, Софронов. Какой-то писатель приходит домой из театра и говорит жене: «„Видел пьесу Софронова. Хочу написать рецензию“. Жена в слезы: „Подумай о наших детях“»…
Одним словом, пойдите непременно и друзьям скажите.
Дорогая Лидия Корнеевна!
Все эти дни жил в такой суматохе, так измотали меня предвыборные собрания и заседания, что я физически не мог писать Вам. Корнея Ивановича я поблагодарил на ходу, написал торопливо и, боюсь, недостаточно тепло. А я действительно очень-очень тронут его выступлением — передайте ему это, пожалуйста!
Только что приехал на одну ночь в милое мое Комарово и вот — сразу же берусь за перо, чтобы писать Вам.
Расскажу по порядку. В воскресенье перед обедом я дочитывал только что врученное мне Ваше письмо, когда пришла ко мне В. Ф. Панова и сообщила, что ей звонил из Ленинграда муж [111] и сказал, что в «Литературке» большая статья Корнея Чуковского [112] , где обо мне говорится «в таких тонах, в каких у
111
Упомянут Д. Я. Дар.
112
К. Чуковский.Мускулатура таланта // Лит. газета. 1954. 4 дек.
После обеда я был на почте, купил газету и убедился, что о секретарях так не пишут.
Три дня я выступал в роли именинника. В Таврическом дворце, где проходило наше собрание, я получил поздравлений — больше, вероятно, чем получил их в свое время новый владелец этого дворца, — имя мое мелькало и в выступлениях. Поминали меня в речах чаще, чем обычно, и с более уважительными нотками, чем обычно. При этом имя Корнея Ивановича тоже склонялось на все лады. Один поэт, выступая в прениях, сказал: «Вот говорят, что у нас нет Белинских, их критика отстает. Все мы читали на днях статью К. Чуковского о Пантелееве… Разве это не критика? Разве это не блестящий пример именно классического критика?»
А Николай Никитин сказал, что «Ленинград должен покраснеть, ибо первое слово раздалось из Москвы».
Слушать все это мне было, признаться, стыдновато. К. И. меня перехвалил, конечно. А наше провинциальное общество в именинном угаре готово было лобызать и качать меня с таким же энтузиазмом, с каким в свое время клевало меня или поплевывало на меня.
А вообще собрание было изнурительное. 8-го начали преть в 11 ч. утра и кончили в 7 ч. утра — уже 9-го! В этот день были выборы. Вероятно, Вы уже знали, слыхали, как демократический статут голосования помог справедливости одержать хоть частичную, а все-таки победу.
Несмотря на совершенно неприличное поведение председателя (В. Друзин), несмотря на попытки ограничить число кандидатур предложенным списком, — демос добился своего: список был продолжен, и те, кто был неугоден народу, не были призваны к власти. Был забаллотирован, в частности, В. Кочетов, что явилось приятной неожиданностью для одних и весьма неприятной неожиданностью для других.
Я оказался по числу поданных голосов — первым. На предыдущих выборах, два года назад, был вторым, первым был Эльмар Грин. Теперь мы поменялись местами. Надо сказать, что такая популярность не безоговорочно приятна: ведь это значит, что за тебя всякая сволочь голосует.
Выборы делегатов на съезд были проведены жульнически. На голосование был поставлен список. Таким образом, в Кремле будут и Григорьев, и Мирошниченко, и Голубева — и Кочетов тоже.
Послезавтра, 13-го выезжаем в Москву.
Дорогая Лидия Корнеевна!
Ваше письмо получил только что и отвечаю без промедления.
Статья Ваша в «Лит. газете» мне очень понравилась [113] . Что она сокращена, я почувствовал, но где и как это сделано — не заметил. Как всегда, автор переживает «порчу» болезненнее, чем читатель, даже читатель требовательный и придирчивый. И почему так случается, что поправки и купюры не укрепляют и не улучшают статью, а всегда портят. Но Вы не огорчайтесь, пожалуйста, статья и так хороша и делает доброе дело.
113
Лидия Чуковская.Вперед, в страну взрослых… [О Борисе Житкове] // Лит. газета. 1955. 29 янв. Подлинное название статьи, измененное редакцией, — «Утаенное наследство».