Лабиринт Данимиры
Шрифт:
— Пойдём быстрее… — взмолилась я, но тут официантка и вовсе остановилась. Она наморщила лоб, пытаясь собраться с мыслями.
— А зачем нам на кухню?
Её попытки логически осмыслить происходящее надо было пресечь на корню… и вообще следовало форсировать события.
— Пожар! — выкрикнула я бедной девушке прямо в ухо. — Беги на кухню! Там вода!
Она подпрыгнула и помчалась как вспугнутая лань, на своих каблуках я едва за ней поспевала.
В таком темпе мы быстро добрались до кухни. Едва мы ворвались туда, официантка схватила ближайшую кастрюлю и ринулась к мойке набирать воду. Повара один за другим бросали работу
Наученная горьким опытом, я не стала задавать вопросы и объявила громогласно:
— Прибыл королевский деликатес — килька в томате! Ведите на задний двор, должна проследить лично! И поживее, килька завянет!
Перспектива увядания королевской кильки встревожила всех. Повара загомонили и затыкали пальцами в сторону дальней двери. Я бросилась туда, толпа в белых колпаках последовала за мной.
Не представляю, сколько времени занял бы спуск по серпантину в бальных туфлях и что от них осталось бы в конце пути, но на моё счастье у дверей замка стоял фургон, обычный старенький фордик-минивэн. Шофёр выгружал из фургона коробки, на которых было оттиснуто изображение бананов. Растолкав всех, к коробкам направился крупный упитанный мужчина с седыми закрученными усами — по виду типичный главный повар. Наверное, шеф желал первым узреть новый деликатес. Он рывком оторвал картонную крышку и уставился на бананы.
— Килька завяла! — вскричала я. — Смотрите, как пожелтела! — По толпе прокатилось волнение, послышались сдавленные рыдания. — Сейчас же за новой партией! — Подскочив к шофёру, я приказала: — В город, срочно, вопрос жизни и смерти!
Коробка выпала из его рук, кивнув, он послушно сел за руль, я запрыгнула в кабину. И вот уже наш фордик катил по серпантину вниз.
Возможно, садиться в машину, которой управлял зачарованный водитель, было не слишком благоразумно, но выбирать не приходилось. Я открыла окно и выглянула наружу. Когда в строю деревьев появлялись просветы, можно было разглядеть тёмный длинный силуэт на фоне полуночного неба — Башня Кайлеана возвышалась над Эрминаром. Там я вскоре узнаю свою судьбу, потому что если Химериан говорил правду, участь моя окажется незавидной.
Не прошло и пяти минут, как мы благополучно спустились вниз, но у подножия дорога повернула в сторону от Башни.
— Стойте! Мне не туда!
Шофёр остановил машину, однако на все призывы доставить меня к Башне, испуганно тряс головой и мычал что-то невразумительное. Боже мой, простой народ его боится, с горечью подумала я про Кайлеана и поняла, что дальше мне предстоит идти пешком.
Я прикинула расстояние — оно казалось не таким уж большим, медлить я не стала — времени было в обрез. Крикнув «Спасибо!», я спрыгнула на землю. Ожерелье зацепилось за ручку двери и нити порвались, шарики со стуком посыпались на землю. Это был настоящий жемчуг, очень красивый, но что было горевать — вскоре я могла потерять гораздо больше. Сорвав с шеи остатки ожерелья, я побежала обратно к развилке, где, как я помнила, находился спуск в город.
Когда мы с Кайлеаном гуляли по городу, он рассказывал, что старые кварталы населяют в основном маги, причём большинство семей происходит от отцов-основателей Эрминара. Здесь проживала элита. Неудивительно, что улицы были пусты, местные жители веселились на балу.
Возможно сейчас, находясь под чарами, они веселились вдвойне…
… Я спешила по мостовой,
В очередной раз свернув и пробежав по ступеням вниз, затем поднявшись наверх и ещё раз повернув, я выскочила из-за угла, взглянула вдаль и обмерла: Башня исчезла, со стороны горной гряды шла пелена тумана.
Я взглянула на небо — его заволокло низкими чернильными тучами.
Магического зарева над замком больше не было. Вокруг потемнело настолько, что если бы не фонари, улицы объяла бы кромешная тьма.
Мне показалось, что и фонари светят тусклее.
Что-то ненормальное было в этом внезапном ненастье…
Это Кайлеан, почему-то решила я. Он что-то почуял и пытается сбросить магические путы.
Или Химериан обнаружил, что я сбежала.
Мне вдруг припомнился побег из Малого переулка и страшные глаза Мортена, шарящие по закоулкам Петроградской стороны… в панике я заметалась и побежала в ту сторону, где, как мне казалось, находилась Башня. Направление я потеряла сразу же, но продолжала нестись сломя голову. И, как назло, никого, чтобы спросить дорогу!
Я выскочила на освещённое место и, наконец, увидела человека.
Он стоял в центре перекрёстка — темнокожий старик с седой курчавой бородкой, в гавайке с пальмами и в шортах-бермудах, в потрёпанной соломенной шляпе, надвинутой на глаза; у его ног сидел тощий пёс, похожий на шакала. Старик попыхивал трубкой и опирался на трость. Трость была самодельной, потому что по большому счёту это был просто сук дерева, кривой и плохо ошкуренный.
Вид у него был какой-то… нездешний, пляжно-тропический, но это был первый человек, у которого можно было спросить дорогу.
Я бросилась к нему и, запыхавшись, сказала:
— Здравствуйте, дедушка! Не подскажете случайно, в какой стороне Башня принца Кайлеана?
Старик сдвинул шляпу. Белки его глаз были испещрены красноватыми прожилками, но мутным этот взгляд было никак не назвать. Он вынул изо рта трубку и произнёс:
— Что дашь мне за путь, кошечка?
Раньше я бы, не задумываясь, ответила — «Всё, что угодно», но теперь… я отпрянула и развела руками:
— У меня ничего нет.
— Дай мне что-нибудь, чтобы я порадовал сердце Эрзули.
Эрзули? Я скосила глаза на собаку, та равнодушно изучала камни мостовой и на имя никак не среагировала.
Старик подметил мой взгляд и сердито сказал:
— Жене моей, Эрзули, дай что-нибудь!
Я машинально поднесла руку к шее. Ожерелье порвалось… Подвязка с маком? К чему старушке Эрзули одинокая подвязка для чулка? Кольцо? Оно не моё, дорогую вещь надо вернуть в королевскую сокровищницу, нам чужого не надо. Платье или туфли? Бред. Я впала в замешательство и вдруг вспомнила. Я спешно вынула из волос розу Мерлина. Она была всё так же хороша и ничуть не увяла. Даже капли росы нетронутые блестели на её лепестках.