Лабиринт для Слепого
Шрифт:
– Что вам показалось странным, Глеб Петрович?
– Странно то, что мужчин двое, а женщина одна.
– Мне тоже это показалось странным. И я попросил сотрудников уголовного розыска проработать этот вариант.
– Удалось что-нибудь выяснить?
– Кое-что удалось: жильцы дома видели, как в мастерскую спускались две женщины в кожаных куртках.
Одна из них лежит там, а второй нет. И я думаю, если ее найти, то можно будет попытаться выяснить кой-какие подробности.
– Но этим уже, наверное, занимаются в МУРе?
– Нет, они этим не занимаются. То, что им нужно,
– Ваши люди занимаются?
– Да, в общем-то занимаются.
– Уже лучше, – заметил Глеб, вновь садясь напротив полковника. – Скажите, полковник, а мы с вами никогда не встречались раньше?
Поливанов вздрогнул, напрягся.
– Не знаю, вряд ли.
– Скажите, вы были в Афганистане?
Полковник опустил голову.
– Да, был.
– Ну, тогда мне все понятно. Дело в том, что именно там я вас и видел. Видел, конечно, мельком. К тому же очень давно. И вот эти дни я как-то все время размышлял, откуда я вас помню.
– А почему я не помню вас? – полковник привстал.
– Не знаю, – пожал плечами Глеб, решив не распространяться о тех перипетиях, которые сопутствовали его нелегкой судьбе.
Он не стал говорить о пластической операции, не стал объяснять, зачем она была произведена. Просто отмолчался.
– У меня не очень броская внешность, – скептически усмехнувшись, сказал Глеб, – да и не слишком я старался попадаться на глаза.
– Ясно, – кивнул Поливанов. – Значит, мы с вами старые знакомые.
– В общем-то, да, прошло уже немало лет.
Полковник взглянул в глаза Глебу и прочел строчку из стихотворения:
– Одних уж нет, а те далече…
– Именно так, – подтвердил Глеб Сиверов, делая музыку чуть громче.
– Вот еще кое-какие бумаги, посмотрите их, – полковник вытащил из блокнота сложенные вчетверо три странички. – Эту информацию мы получили от чиновников из ЦРУ. Здесь примерное количество и сумма за последнюю партию. Сведения, конечно, очень предположительные, но абсолютно ясно, что переправлять наркотики за океан маленькими партиями бессмысленно. И скорее всего, их вывозят партиями по сто килограммов.
– А вы пробовали отследить каналы, по которым наркотики поступают туда? – спросил Глеб Сиверов и сделал глоток кофе.
– Пробовали. Проверили все варианты, вернее, все нам известные.
– И что?
– Ни один из них не подходит.
– И что вы собираетесь предпринимать дальше?
– Будем искать, будем проверять производства, известные нам. Занимаясь этим делом, мы вышли на одну фармацевтическую фабрику в Прибалтике, где производили наркотики, упакованные как таблетки, а затем реализовывали их. Но это не те наркотики, которые ищем мы. Мы передали литовской полиции всю информацию. Они нас за это, конечно, поблагодарили, дали кое-какую информацию нам. То есть, мы обменялись любезностями. Они взяли директора завода, главного технолога, еще десятка полтора людей. А мы взяли здесь две группы, торговавшие украденными в западной Европе автомобилями. Причем, очень дорогими машинами.
– Приятный и полезный обмен.
– Да, все попутная
– А может, сообщили, – предположил Глеб, – и его убрали, чтобы замести следы?
– Нет. Мы провели очень тщательную экспертизу.
– Понятно, – Глеб кивнул.
– Ну что ж, вот, собственно, и вся информация, которой я хотел с вами поделиться.
– Не густо, – сказал Глеб, – но кое-что есть.
– Чем вы собираетесь заняться? – осведомился Поливанов.
– Попытаюсь найти тех, кто торгует наркотиками, и уже через них двинуться дальше.
– Только, пожалуйста, осторожнее, – предупредил Глеба Сиверова Поливанов.
– Да уж понимаю, – улыбнулся Глеб, но его глаза остались строгими и холодными.
– Будьте осторожны, Глеб Петрович, – еще раз попросил Поливанов, покидая мастерскую.
Когда дверь закрылась, Глеб опустился в глубокое кресло, включил погромче музыку и стал размышлять.
Он думал про женщину – ту, которая приходила в мастерскую Малышева и которая могла погибнуть, но чудом осталась жива. А может, если бы наркотики были использованы для четверых, то все четверо остались бы живы… Глеб размышлял о том, как можно найти эту женщину.
А Поливанова он помнил, помнил очень хорошо.
Там, в Афганистане, полковник был всего лишь старшим лейтенантом. Они встречались дважды, и, слава Богу, Поливанов не знал, кто такой Глеб Сиверов и что ему известно.
Два дня поисков не прошли для Сиверова даром.
К концу второго дня он уже абсолютно точно выяснил, какая женщина приходила вместе с Екатериной Сизовой в мастерскую Малышева Игоря Антоновича. Глеб узнал об этой женщине достаточно много.
А в это время сотрудники регионального управления по борьбе с организованной преступностью тоже пытались найти Тамару Колотову, двадцатисемилетнюю натурщицу.
Но их попытки не были такими успешными, как поиски Глеба. Он знал биографию этой женщины, знал, что она мать-одиночка и живет на окраине Москвы, в Бирюлево. А родом она из Саратовской деревни со поэтичным названием Васильковая Роща, Фотографии Тамары Колотовой у Глеба не было, но через одного своего знакомого художника он раздобыл два рисунка. Правда, пришлось распить бутылку коньяка, и в подарок от хозяина пыльной и захламленной мастерской он получил эти два наброска. Глеб сам их выбрал. Он долго рассказывал хозяину мастерской, бородатому и грубоватому мужику, о том, как давно ищет Тамару Колотову, что когда-то, два или три года назад, у него с ней был роман, очень страстный, хотя и не очень продолжительный. И будто с тех пор он словно помешался: ни о ком не может думать, никого не хочет видеть. Якобы он смертельно влюблен в Тамару Колотову – в Томочку, как выражался Глеб.