Лабиринт для троглодитов

Ларионова Ольга Николаевна

— Бесполезно, — прокомментировала собственные действия Варвара. — Чтобы Гриша заметил сигнал, его надо завесить прямо над вертолетом. Но их долина ниже нашей.

И, словно опровергая всю безнадежность этого заключения, она одну за другой влепила все оставшиеся четырнадцать штук в самый центр, где стоячий козырек отгораживал от прямого попадания парадный вход лабиринта. Ракетницу она держала двумя руками и целила прямо, только прямо.

И с каждой вспышкой в ней росла уверенность, что решение уже найдено. Решить лабиринт — это значит войти в него и из него же выйти. И путь этот долог и извилист.

Но это — для троглодитов.

— Все, — сказала она, швыряя ракетницу на пол.

Выдернула из арсенального сейфа тяжелый ствол полевого десинтора и в бессчетный раз

удивилась тому, что и тут Вуковуд не задал ей ни единого вопроса. Не спрашивал, не советовал, не командовал. Короче, не мешал жить. И откуда только он взялся — такой…

— Идите к пациентам, Вуки, — сказала она. — Я скоро. Она опустила щиток шлема и подняла десинтор на плечо. Нырнула в люк. Кто тут из тапиров — ее персональный?.. А, вот, трусит навстречу, задирая хобот.

— Давай, милый! Прямо, только прямо!

Нельзя торопливо думать, и Вуковуд, умница, это понимал. Но когда решение пришло, надо наверстывать даже секунды. Не трусь только, сокровище мое клетчатое, если все получится, все яблоки камбуза твои; спокойно, спокойно, это всего-навсего черный холодный камень… Ближе… Еще ближе… И до чего же хорошо ты у меня слушаешься! Стоп. Приехали.

Теперь прижмись своим разлинованным боком к камню, а я встану тебе на спину… Спокойно, спокойно…

«Иллюминатор» был невелик, сантиметров двадцать, голову не просунешь. Постучала костяшками согнутых пальцев, по звуку стало ясно: толщина металлической заглушки не позволит пробить ее просто так, камнем. Приладила на плече десинтор, чтобы было поудобнее, регулятор разряда перевела на минимум и нажала спуск, прижимая выхлопное отверстие к серебристому кругу. Некоторое время она ощущала только зудящую дрожь разряда, потом раздался легкий хлопок, и разгорающиеся магниевым блеском осколки полетели внутрь лабиринта.

Варвара скосила глаз книзу — как там ее живой пьедестал? А ничего, стоит, привычный. Фейерверки тут не в диковинку. Тогда она прислонилась щекой к теплому зарядному ложу и глянула вдоль ствола и продолжающего его красного короткого луча. Оплавленная дыра позволяла рассмотреть совсем близкую темно-серую стену и круглое око «иллюминатора». Точно напротив. Да она в этом и не сомневалась.

Она просунула ствол подальше и плавно повела рычажок, увеличивая длину луча. Раздался хлопок — там, внутри, вспыхнуло, и алая проволока разряда протянулась сквозь второе оплавленное отверстие. Варвара прибавила мощность. Луч бил уже метров на двадцать, и следующий хлопок был едва слышен, но белая гвоздика, отдаленная расстоянием, расцвела и нанизалась на едва видимую все удлиняющуюся спицу, и еще вспышка, и еще… Ствол лежал удобно и равновесно, больше не давя на плечо, и можно было нарастить скорость, и где-то после семнадцатой вспышки Варвара сбилась со счета и все быстрее, но не теряя плавности, вела рычажок книзу, пока не почувствовала упор. Это значило, что луч ушел в бесконечность. Тогда она прибавила мощность, тоже до предела, и представила себе, как насыщенный толстый жгут перечеркнул ночное небо там, над долиной с каменными руинами, а даже если облака опустились над самыми деревьями, они должны были сейчас полыхнуть багряным заревом.

Варвара перевела дух, нашарила кнопку прерывателя и начала сигналить: три длинных луча, три коротких, три длинных. Три, три и три. SOS! Теперь это должен был принять и вертолетный скоч, если почему-то Гриша Эболи тоже спустился в подземелье. А каждый, человек ли, робот ли, приняв SOS, тут же должен ретранслировать его по всем имеющимся каналам. Она нажимала на шершавую кнопочку, чувствуя, как терпеливо переступает под нею усталое, не привычное к такой тяжести животное. Ну подожди, миленький, осталось не так уж много, на полной-то мощности разряда хватит минут на шесть-семь, я сейчас сделаю небольшую передышку, и ты, послушный мой…

Сглазила-таки! Тапир шарахнулся, приседая, и Варвара, выпустив из рук согревшееся, мелко вибрирующее ложе, упала на вздыбленную гриву и, с трудом удерживая за шею своего иноходца, остановила его и замерла, поглаживая по хоботу и нашептывая что-то ласковое и бессмысленное. Тапир стоял, широко расставив ноги и опустив

голову, словно прислушиваясь к чему-то, доносящемуся из-под земли; Варвара уже примеривалась повернуть его обратно, чтобы хотя бы достать оставленный в «иллюминаторе» десинтор, как вдруг почувствовала толчок, точно животное подпрыгнуло на всех четырех ногах разом, — тапир издал трубный звук и, не дожидаясь очередной встряски, кинулся куда глаза глядят, запрокидывая голову с напрягшимся хоботом назад, словно хотел достать прижавшуюся к его спине девушку. Панический ужас, который наводит землетрясение на все живое, гнал его к далекому выходу из долины, а уходящая из-под ног почва заставляла его совершать конвульсивные, непредсказуемые движения, так что удержаться на нем без седла не смог бы и самый опытный наездник. Варвара слетела где-то на полпути к «Дункану», и тапир, кажется, даже не заметил. Она поднялась и побежала, тоже во власти животного страха перед колеблющейся землей, и в голове стучало единственное: «Не может быть, этого просто не может быть, потому что лабиринт не построили бы в сейсмической зоне, поэтому не может быть…» Но понемногу стыд перед этим страхом становился все сильнее, да и чего, собственно, было бояться — под ногами едва-едва подрагивало, и уж в первую очередь надо было думать не о лабиринте, а о кораблях, которые могли рухнуть, несмотря на превосходные амортизаторы; и не о тапире, обалдевшем от ужаса, а о Вуковуде, который, наверное, места себе не находил, потому что в его положении единственным разумным выходом было стартовать, спасая не корабль, а измученных спящих людей — автомат вывел бы их на орбиту. Но Варвара ни минуты не сомневалась, что именно этого он и не сделает. Она поняла это и побежала быстрее, еще быстрее, упруго отталкиваясь от уже неподвижной гулкой почвы, и звук собственных шагов рождал какие-то далекие, милые воспоминания…

А, ведь так бежал в тумане Петрушка, целую вечность тому назад… Она влетела в люк «Дункана» и чуть не сбила с ног Вуковуда, спешившего ей навстречу.

— Что? — выдохнула она, обрывая застежки скафандра. — Что у вас?.. . — Никаких перемен к лучшему, — проговорил он удивительно ровным тоном, и только тут она поняла, какая же тревога, наверное, прячется за этим кажущимся безразличием и таким спокойным, измученным лицом. Так неужели за этой тревогой он не заметил даже землетрясения?

— Вас что, не тряхнуло разок-другой?

— Нет, иначе сейсмодатчик включил бы сирену. И то верно. Но не показалось же ей, да и тапиру в придачу? Недаром же первая мысль была: не строят лабиринтов в сейсмозоне…

— Я дала сигнал SOS, — сказала она, выбираясь из скафандра. — Вместо красных ракет — красный луч…

Золотистый балахончик остался наконец на полу, и девушка побежала к медотсеку, перескакивая через кибов, валяющихся как отдыхающие осьминоги. Да, все по-прежнему, два зеленых табло и одно — красное. Правда, и это еще не самое страшное, непоправимое начнется тогда, когда на пурпурное поле наползет черный треугольник: «непосредственная угроза для жизни». Тогда нужно будет бросать все и стартовать в ту же секунду, А пока…

— Вуковуд, мы продержимся еще один час? Если связь у них с вертолетом не нарушена, то они уже мчатся со всех ног обратно, а если Гриша не может с ними связаться, то он обязательно поднимет машину и долетит хотя бы до этих башен — в зоне прямой видимости мы уж как-нибудь контакт установим. В крайнем случае, спустится на секундочку. А?..

Вуковуд облокотился на край саркофага и некоторое время смотрел, как упругие кулачки массажеров ритмично растирают серую, покрытую какой-то жирной смазкой кожу. Как будто там и не человек, а тюлень.

— Один час, я думаю, у насесть, -сказал он и едва заметно улыбнулся лиловыми, как у Лероя, губами.

«Если он и сейчас меня ни о чем не спросит, — неожиданно для себя подумала Варвара, — я его поцелую!»

Вуковуд молчал. Зато Чары, подрыгивая ногами, окольцованными браслетами датчиков, все время торопливо чмокал и помыкивал, сбивая ингаляторную полумасочку.

Варвара прокашлялась и вдруг поняла, что ей хочется отступить и прижаться спиной к косяку. Ну, а раз хочется, то так она и поступила.