Лабиринт Минотавра (сборник)
Шрифт:
– По-моему, срок подходящий, – согласился Минотавр. – Хотя ты сам знаешь, что в лабиринте нельзя предсказать, сколько времени придется добираться из одного места в другое.
На эту досадную особенность обитатели лабиринта жаловались особенно часто. Самая обыкновенная прогулка по городу могла затянуться на вечность в буквальном смысле слова. А если надлежало отправиться в путешествие, то разумно было прихватить с собой паспорт, все деньги, какие найдутся, книжку в мягком переплете, запасные носки и смену нижнего белья.
– Я даже не знаю, где мне найти Асклепия, – пожаловался Минотавр.
– Я выяснил его местонахождение, – отозвался Мидас. –
– Майами? Это еще где? Где-нибудь возле Мальорки?
– Ну разве что в духовном смысле… – Царь подавился смешком. – Да неважно, где это. Я могу устроить так, чтобы ты попал туда. С обратной дорогой дело будет посложнее, но как-нибудь управимся… – Заглянув в один из ящиков стола, он достал пластиковую карточку и вручил ее Минотавру. – Вот тебе карточка мгновенных перемещений, штука очень ценная сама по себе. Воспользуйся ею после операции, и она доставит тебя сюда наибыстрейшим способом. А вот ваучер – поручительство, гарантирующее Асклепию выплату гонорара за операцию.
Мидас передал Минотавру карточку и ваучер. Минотавр поставил внизу пергамента-прошения свою подпись.
– Вот и все. Удачи тебе, дорогой, – сказал Мидас и вдруг спохватился: – Ох, чуть не забыл. Последняя формальность…
Он опять порылся в ящике, вытащил гладкое золотое кольцо и, прежде чем Минотавр сообразил, что происходит, вдел кольцо в бычью ноздрю. Минотавр удивился:
– Что ты сделал?
– Не стоит расстраиваться. Просто гарантийное приспособление, которого требуют страховщики. Мы снимем кольцо, как только ты доставишь рог. И не пытайся избавиться от него – оно так устроено, что при неумелой попытке разъединить замочек взрывается. Да, по правде говоря, оно тебе к лицу. До свиданья, Минотавр, желаю удачи. Скоро увидимся снова.
– Но когда состоится операция?
– Ну, вероятно, инопланетный наблюдатель сможет ответить тебе точнее, чем я, – ведь я в темпоральных путешествиях новичок…
– Что за инопланетный наблюдатель? О чем ты толкуешь?
Однако Мидас не желал продолжать беседу. Он и так потратил на Минотавра пропасть времени, и его ждали другие дела – извлекать прибыль, превращать предметы в золото. Мидас терпеть не мог долгих перерывов в работе, в своей настоящей работе по превращению чего угодно в золото. Уже сейчас под мышками нарастал характерный зуд, какой возникал каждый раз, когда они слишком долго находились вне контакта с объектом, подлежащим озолочению, – в данный момент можно было подумать о бутылочке чернил или о пресс-папье.
Они обменялись рукопожатием, и Минотавр удалился. Пожалуй, он был слегка раздражен: Мидас держался с ним чересчур властно. Ну и ладно, пустяки, зато теперь он сможет лечь на операцию, а это всего важнее. Приятно также, что ему наконец выпал случай посетить отдаленную часть лабиринта под названием Майами.
22. ДЕДАЛ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ПРИЧИННОСТИ
Когда люди прознали, что Дедал решил отказаться в лабиринте от причинности, они пришли в ужас. Обычно мастеру-строителю в таких вопросах дозволялось поступать по собственному разумению, но это уж, право, нельзя было принять без комментариев. Было созвано специальное заседание Комитета мэров лабиринта, и Дедала вызвали для разъяснений: зачем ему понадобился столь беспрецедентный шаг?
– Джентльмены, – произнес Дедал, – взглянем фактам в лицо. Мы задумали
– Совершенно верно, – пробурчали себе под нос члены комитета, доктринеры и эстеты несгибаемого типа, как, впрочем, большинство из тех, кого назначают мэрами.
– И тем не менее, несмотря на все наши усилия, от моего внимания не ускользнуло, что отдельные части лабиринта заразились поисками смысла и тем самым пятнают кристальную бесцельность нашего творения прилипчивыми грибками толкований. Вот почему, джентльмены, я счел целесообразным отменить в лабиринте принцип причинности.
– Не вижу связи, – высказался один из членов комитета.
– Мне думалось, что связь очевидна. Моральные категории липнут к тем или иным объектам при посредстве причинности. Цель морали – установить стандарты, исходя из которых люди либо следуют неким предопределенным правилам, либо, если не получается, строго осуждают себя. Именно этого мы и хотим избежать любой ценой. Устраняя причинность, я подрываю мораль. Наш проект, джентльмены, в сущности сводится к устранению чувства и понятия вины.
Дедалова декларация о намерениях была встречена восторженными криками собравшихся – всех, кроме одного старика с раздвоенными седыми бакенбардами, который заявил:
– А по-моему, вся проблема не стоит выеденного яйца, вы не согласны? Отмена причинности ради того, чтоб избежать комплекса вины, представляется мне решением бессмысленно героическим. Почему бы людям просто не пренебрегать своими винами, как делаю я?
– Вынужден напомнить тебе, – вмешался Дедал, – что большинство людей не имеют винопренебрежительной железы, которая даруется лишь существам вымышленным.
– Что верно, то верно, – согласился старик.
– Напоминаю, что мы стараемся дать людям счастье, которого в их короткой и горестной истории очень и очень недоставало.
– Если не ошибаюсь, – вступил в разговор еще один член комитета, – ты, Дедал, придерживался мнения, что человечество нельзя толкать к эволюции силком, через беспрерывные муки войн, голода, социального неравенства и всяческое варварство, вплоть до крайней стадии – самоосуждения и неверия в собственные силы. Что и говорить, концепция радикальная. А ты не боишься, что возобладает врожденная лень и люди вновь отрастят хвосты и полезут на деревья?
– Это не играет роли, – ответствовал Дедал. – Кто мы такие, чтобы судить о цели или хотя бы о направлении эволюции? С той точки зрения, на какую мы опираемся в данном обсуждении, нет ни малейшей разницы между поеданием банана и доказательством теорем Геделя.
– Огорчительно, если так, – высказался представитель Геделя, присутствующий на заседании в качестве наблюдателя.
Дедал пожал плечами.
– В мироздании нет ничего вечного, рассыпается все, даже печенье. Мы не можем долее разрешить исчерпавшей себя морали отравлять любые самопроизвольные вариации морального лабиринта кармой, [76] раздумьями о последствиях поступков, автоматически вытекающими из причинности.
76
Карма – одно из основных понятий буддистской и индуистской философии, сумма поступков и их последствий, предопределяющая характер следующей жизни.