Лабиринт памяти

Jane Evans

Губы Блейза непроизвольно растянулись в ухмылке.

— Пока что я вижу только одно различие: я не бью бокалы, в отличие от тебя. Но в остальном — ты права: у нас действительно много общего. Поэтому, что касается танца двух неудачников, почему бы и нет?

— Так тебя тоже бросили? — недоверчиво посмотрела на него Эл.

— А то, — отозвался он.

И в миг, когда они обменялись понимающими взглядами, сдобренными мрачными усмешками, Блейз понял, что этот вечер вовсе не такой ужасный, как он представлял.

*

Казалось, он целую вечность барабанил в бунгало Грейнджер. И

наверняка продолжил бы это делать, если бы не испуганный домовой эльф, который, увидев его состояние, осторожно сообщил, что «сеньориты» нет дома, а затем быстро исчез. Это было правильным решением: услышав эти слова, Драко впал в состояние неконтролируемой ярости, отчего с особым остервенением ударил кулаком в упрямую дверь. Он потратил уже добрый час, чтобы найти Грейнджер, но пока поиски были безуспешны. Драко прочесал почти все окрестности «Магнолии», старательно избегая лишь места проведения бала-маскарада, пару раз навестил бунгало Гермионы в надежде, что она наконец-то откроет долбаную дверь, и даже набрался наглости спросить у идиота Уизли, уединившегося на лавочке со своей девицей, не видел ли тот Грейнджер. Конечно, Вислый сильно удивился такому вопросу и уже явно собирался изрыгнуть всё, что об этом думает, если бы не глупая брюнетка, которая притянула «Ронни» за руку, и, прошептав тому что-то на ухо, заткнула его поцелуем. В другой ситуации Драко не преминул бы сострить на эту тему, но не когда ему катастрофически необходимо было её найти. И если он посчитал, что Уизли поможет в этом - очевидно, он в дерьме даже больше, чем мог себе представить.

Драко медленно развернулся и, прислонившись спиной к стене, обессилено сполз по ней на пол. Чёрт, как же он устал! Этот вечер так прекрасно начался, кто бы мог подумать, что он закончится так отвратительно. Конечно, этого стоило ожидать — приезда Эл. Но, мать его, не так, не в такой миг, когда он был по-настоящему счастлив, хотя это и было не главным. Главным было, что тогда была счастлива Грейнджер, счастлива с ним.

«Я догадывалась, что ты любишь её».

Отлично, блин.

«Ты никогда ни на кого не смотрел так, как сегодня на неё».

Превосходно.

Вновь в его голове слова, которые он никак не мог забыть. Слова, вспоминая которые, Драко чувствовал, как что-то внутри переворачивалось, а затем разрасталось тревожным клубком и норовило окончательно довести его до ручки. Он обязан был в этом разобраться, но точно не собирался этого делать, пока не увидит Грейнджер.

Последняя мысль заставила его подняться на ноги. Нужно было решить, куда идти дальше, ведь он побывал уже практически везде, разве что, как и обещал, не вернулся на бал. А что если Гермиона там? Обдумала всё своей умной головой и, послав к чёртовой матери, поспешила продолжить веселье? Просто вычеркнула его из своей жизни и нашла утешение в объятиях какого-нибудь смазливого придурка наподобие Матео или тех, кто глазел на неё весь вечер?

Кулаки Драко сжались, и он уверенно зашагал в сторону главного пляжа.

Ну уж нет. Он заставит её выслушать, заставит понять, что на самом деле, чёрт возьми, происходит. Он вывернет душу наизнанку, препарирует своё сердце, позволит ей увидеть, насколько она ошибается. Нужно только её найти, и раз он не сможет сам зайти в зал - непременно отыщет способ узнать, там Грейнджер или нет.

Уже показались яркие огни и люди в карнавальных масках, когда Драко замедлил ход,

почувствовав вину за своё эгоистичное поведение. Он обещал Эл, что она больше не встретит его на курорте. Та хотела забыться — так ли невелика вероятность, что она сейчас, скажем, прогуливается по магнолиевому саду или разговаривает с кем-нибудь неподалёку? И если она увидит его - это непременно причинит ей ещё больше боли, а Драко не мог себе позволить заставить её страдать сильнее. Элиса не заслуживает такого отношения, однозначно, да и сам он привык исполнять свои обещания.

Но как быть с Грейнджер?

Чертыхнувшись, Драко стал напряжённо всматриваться в лица волшебников, находящихся у входа, и в тот миг искренне надеялся, что увидит Гермиону. Но с такого расстояния было достаточно сложно что-то рассмотреть, поэтому он сделал осторожный шаг вперёд, выходя из тени. И, когда он вновь в сомнении замер, совсем рядом послышался глубокий низкий голос:

— Можешь не стараться, мой мальчик: её там нет.

Драко удивлённо повернулся и увидел того, кого совсем не ожидал сейчас встретить.

— Лоренцо? — спросил он, безуспешно пытаясь скрыть изумление.

Тот слегка приподнял уголки губ и сделал шаг к нему, протянув руку.

— Не могу сказать, что рад видеть тебя, Драко, однако я ждал нашей встречи.

Несколько секунд Малфой находился в каком-то странном оцепенении, бестолково уставившись на его ладонь, а затем медленно её пожал и посмотрел в чёрные глаза Лоренцо. Вмиг перед ним пронеслись воспоминания об их первой встрече, а затем вспомнились слова Элисы, которые заставили Драко нахмуриться.

— Позвольте поинтересоваться, почему вы ждали встречи? — мрачно изрёк он, не разрывая рукопожатия и зрительного контакта.

— Полагаю, у тебя возникли вопросы, не так ли? — вскинув бровь, с лёгкой усмешкой поинтересовался тот, и Драко, почувствовав острое раздражение, выдернул руку.

— Вы сказали, её там нет. Кого вы имели в виду? — спросил он, чтобы окончательно определиться, как много тот знает.

Лоренцо пристально на него посмотрел, всё так же слегка ухмыляясь, и произнёс:

— Ты знаешь кого.

Драко ощущал, как постепенно негодование перерастает в самую настоящую злость.

— Прошу меня простить, но я сегодня не настроен играть в шарады, — холодно выдавил он.

— В таком случае ты согласишься, что вряд ли ищешь мою племянницу, — улыбка на лице Лоренцо потухла, и Драко шагнул к нему, ошеломлённый внезапной догадкой.

— Вы… Вы всё знали, с самого начала, — опасно начал он, сощурив глаза.

— Что ты подразумеваешь под словом «всё», Драко? Знал ли я, что вы с Эли не предназначены друг другу или что ты увлечён другой девушкой? В любом случае ответ — да.

Глаза Драко слегка расширились от изумления. В голове было столько вопросов, и он едва смог взять себя в руки, чтобы задать хотя бы один.

— Если вы знали, почему не сказали этого раньше? Почему позволили всему этому, — он неопределённо повёл рукой, — произойти?

Лоренцо какое-то время молчал, задумчиво смотря на него, а затем ответил:

— Скажем так: есть вещи, в которые я не смею вмешиваться.

— Не смеете вмешиваться?! Забавно это слышать, особенно если учесть, что за время поездки вы успели многим поделиться со своей племянницей. Даже не знаю, что звучит бредовее: что я любил лишь однажды или, что Эл недостаточно хороша для меня.