Лабиринт памяти
Шрифт:
Откровенно говоря, Гермиона уже жалела, что ввязалась в эту авантюру. Она думала, что окажется в каком-нибудь простеньком помещении, уставленном стеклянными шарами и увешанным травами, где будет восседать некто, вроде Трелони, с её глупым внешним видом. Но цыганка была полной противоположностью Сивиллы, и Гермиона интуитивно чувствовала, что у неё – в отличие от школьного преподавателя - всё-таки есть способности.
И ей это не нравилось.
Цыганка буравила её взглядом, словно пыталась просканировать
Какого черта она чуть не спасовала? Все эти долгие взгляды, нагнетающая атмосфера и таинственные слова не более, чем уловки, часто используемые шарлатанами.
Эта мысль приободрила Гермиону.
– Нет, я уверена в своем решении, - холодно ответила она, выдержав взгляд цыганки.
– Чтож, - начала мадам Виолетта, чуть откинувшись на спинку стула, - я предупреждала.
С этими словами она достала повидавшие виды карты и, немного перетасовав их, протянула Джинни.
– Ты первая, с тобой легче. Сдвинь к сердцу колоду.
Гермиона, скрестив руки на груди, скептически смотрела, как подруга повиновалась.
Сразу после этого, цыганка начала раскладывать перед собой карты, постоянно бормоча что-то себе под нос. Гермиона переглянулась с Джинни и ободряюще той улыбнулась. Очевидно, её подруга воспринимала весь этот спектакль вполне серьезно и с напряжением всматривалась в раскинувшейся перед ней пасьянс.
– Вижу, ты счастлива, - наконец начала мадам Виолетта, притянув к себе три карты. – Много друзей рядом, большая семья и возлюбленный.
Гермиона фыркнула.
Подобное «предсказание» могла бы сделать она сама, даже если б увидела Джинни в первый раз. Цветущий вид, обручальное кольцо на пальце, подруга рядом – лишь малая часть фактов, сопоставив которые можно было легко сказать то, что произнесла цыганка.
– Но это было далеко не всегда, - продолжила мадам Виолетта, как ни в чем не бывало. – Ты через многое прошла. Я понимаю, как тебе было тяжело.
Ещё лучше.
Очевидно, что у каждого в жизни были тяжелые моменты. А если учесть прошедшую войну, которая коснулась практически каждого, то к гадалке не ходи, всё итак ясно.
Гермиона уже начала раздражаться, но внезапно услышала слова, обращенные к Джинни, которые заставили её задуматься:
– Хранить секрет, подобно твоему, под силу только сильному человеку. Но ты осознавала последствия, когда на это шла.
Что она несет?.. Гермиона чуть нахмурилась.
Она была уверена, что Джинни сейчас ухмыляется словам цыганки, однако, когда она обернулась к ней, поняла, что реакция у подруги была совершенно другой.
Джинни словно замерла и, чуть приоткрыв рот, во все глаза смотрела на гадалку. На её лице читался… Страх?
– Ты не хочешь, чтобы я об этом сейчас говорила… Понимаю.
Слова
И внезапно она поняла.
Ну конечно. Этот взгляд цыганки, который словно гипнотизировал.
Очевидно, Джинни поддалась его воздействию и теперь даже до конца не осознает, что слушает полную чушь.
– Твой будущий муж – великий человек. Его имя на устах у многих. Но ему нужна лишь ты, и так будет до самой смерти. Вы будете любить друг друга…
Цыганка начала говорить что-то о семье, детях, и Гермиона опять расслабилась, через слово вникая в её речь. Все фразы были общего типа, каждую из которых она могла с легкостью объяснить с логической точки зрения, применяя, при этом, минимум умственных способностей.
Она почти заскучала, когда мадам Виолетта внезапно обратилась к ней.
– Чтож, девочка, пришла и твоя очередь.
Гермиона мельком взглянула на Джинни. У той был ошарашенный вид.
Да ну, неужели она всерьез поверила в эту чушь?
И когда подруга перевела на неё испуганный взгляд, Гермиона поняла, что да, поверила.
– Сдвинь колоду, - приказала ей цыганка, и Гермиона, скептически посмотрев на мадам Виолетту, притянула к себе несколько карт.
– Можешь мне не верить, но я буду говорить то, что вижу.
Цыганка буравила её взглядом, когда раскладывала колоду перед собой, и внезапно одна карта вылетела из общей массы. Мадам Виолетта поднесла её к глазам и развернула к Гермионе.
– Вот он тот, кто не дает тебе покоя ни днем, ни ночью.
На карте был изображен изящный мужчина со светлыми волосами, который со скучающим видом, взирал на Гермиону.
Она насторожилась.
– Оно и понятно, много ты с ним хлебнула, - констатировала цыганка, окинув взглядом карты, и внезапно Гермионе захотелось, чтобы она замолчала. – Ох, как много…
Мадам Виолетта причмокнула губами, после чего собрала все карты в одну колоду и убрала её куда-то под стол.
Неужели это всё?.. Гермиона была в замешательстве.
– Я вас не понимаю. Что вы имеете в виду? – нахмурившись, всё же спросила она.
Внезапно цыганка тяжело посмотрела на неё, скрестив толстые пальцы перед собой.
– Слушай меня внимательно. Ты не в силах что-либо изменить. Поменять то, что зашло слишком далеко, невозможно. Как бы ты ни пыталась уйти, ты вернешься к тому, с чего всё началось. Это будет всегда в тебе и в нём, как же ты не понимаешь. Ничто вам не поможет.
Гермиона действительно не понимала, о чем говорит гадалка, но её слова просачивались сквозь кожу и, неизвестно от чего, Гермиону начал бить озноб.