Лабиринт тайных книг
Шрифт:
Мишель с трепетом взял ее в руки:
— Это книга Истины, о которой я говорил тебе, Этьен. Она в опасности. Прошу тебя увезти ее отсюда, из Франции, из нашего Старого Света.
— Ты уверен, Мишель? Не думаешь, что именно в твоих руках она может стать полезной людям?
— Люди еще слишком погружены в борьбу за власть, в войны и разрушения. Они не поймут ее. Но придет день, когда ее смогут прочесть все. И чтобы она сохранилась до этого дня, нужно оберегать ее от самих же людей и от разрушающего времени.
Этьен знал, что возражения бессильны. И если это была судьба Этьена Тибо, хирурга из Прованса, если его последующая жизнь должна была продолжиться
— Куда я должен уехать, Мишель?
— Есть такое место в Новом Свете, где море и небо больше, чем земля, — место, где родится та, которая положит начало ритуалу, описанному в книге.
— Как я найду это место?
— Твой корабль постигнет крушение. Но почти все твои люди останутся живы, и вы будете жить в мире и согласии с аборигенами, которые спасут и примут вас.
Мишель не сказал Этьену, что настанет страшный день, когда община, основанная им, будет истреблена.
На плечи Этьена возлагалось новое предназначение — сделать первый шаг к осуществлению изложенного в книге, которая теперь находилась в его руках.
Екатерина Медичи
18 августа 1572 года. Париж
Екатерина хотела мира. Не для блага Франции — для блага своей семьи. Только благодаря миру род Валуа и ее сын заслужили бы доверие подданных, предотвратив гражданскую войну между гугенотами-протестантами и католиками, верными королю и, самое главное, папе.
Мятежные гугеноты тоже были ее подданными, и она не могла не считаться с их требованиями, хотя и не выносила их предводителя, адмирала Колиньи, который пытался привлечь на свою сторону сына Екатерины, короля Карла IX, всячески отдаляя его от матери. Колиньи хотел во что бы то ни стало развязать войну. Войну якобы против католической Испании Филиппа II, но на самом деле — против рода Валуа, против своей же Франции. Екатерина ненавидела его и хотела уничтожить, но сейчас это желание ушло на второй план.
Мысли королевы были заняты браком ее дочери Маргариты. Нужно было убедить Маргариту отказаться от ухаживаний красавца-герцога де Гиза и поскорее выйти замуж за Генриха, сына Антуана Бурбонского и Жанны д’Альбре, который после смерти своей матери поднялся на трон Наварры, поклявшись защищать протестантов.
Жанна была против женитьбы сына на Маргарите. Понятно, что целью брака являлось объединение Франции и попытка мирного решения проблем между гугенотами и католиками. Она неохотно подписала брачный контракт, ибо он давал Генриху последнюю надежду выстоять в схватке с доминирующим родом Валуа. Многие считали, что Екатерина Медичи была замешана в смерти Жанны, которая после подписания контракта скоропостижно скончалась, скорее всего отравленная коварными итальянскими сыщиками королевы. Маргарита отказывалась выйти замуж за этого «деревенского» принца. Он увез бы ее из Парижа, далеко от роскоши и праздников королевского двора, далеко от любимых братьев. Екатерина понимала, что дочь в чем-то права: Генрих был третьим в списке претендентов на престол и мог подняться на трон только при условии, что ни у кого из троих братьев Маргариты не будет наследников мужского пола. Но предсказания, которым Екатерина верила больше, чем самой себе, утверждали, что Генрих Наваррский займет трон короля Франции, а Маргарита, ее любимая дочь, станет королевой. Этот брак был гарантией, что хоть кто-то из ее детей будет править Францией.
Из-за подготовки к свадьбе Екатерина совершенно забыла о Козимо
Франция жаждала и требовала крови. Руджери, разочарованный в королеве, перешел на сторону герцога де Гиза и на вопросы Екатерины о будущем семьи и государства отвечал ей то, что она хотела слышать. Его влияние ослабевало, так как было основано лишь на воспоминаниях о прошлом. И вдруг Руджери снова призвали к королеве.
Через четыре дня после свадьбы Екатерина вместе с сыном Генрихом Анжуйским организовала покушение на адмирала Колиньи. Но засада провалилась, глава армии протестантов был только тяжело ранен в плечо. В Париже после свадьбы оставалось еще более двух тысяч гугенотов, вооруженных и готовых отомстить за своего вождя. Положение было критическим. Герцог де Гиз настаивал на необходимости уничтожить всех лидеров гугенотов. Но сын Екатерины, король Карл IX, пошел еще дальше, утверждая, что нужно уничтожить всех гугенотов, а не только их главарей. Все знали, что именно из-за своей слабости он часто поддерживал радикальные идеи, слушаясь лишь инстинктов.
Королева вызвала Руджери, чтобы получить ответ на вопрос: какое же решение нужно принять? Руджери, послушный указаниям герцога де Гиза, сказал:
— Король прав, моя госпожа. Звезды склоняются к этому решению.
Королева взглянула на Карла и произнесла:
— Так тому и быть.
Де Гиз не ожидал ничего другого — он получил официальное разрешение совершить истребление части французского народа.
24 августа 1572 года, праздник Святого Варфоломея. Париж
Руджери был ошеломлен, когда Екатерина буквально ворвалась в его комнату со словами:
— Козимо, нужно все остановить! Я видела во сне кошмар, который ужаснее всякого ада. Надо вызвать герцога де Гиза и предупредить его.
Руджери прекрасно понимал, что, если он подчинится королеве, доверие герцога к нему будет потеряно навсегда. Но он видел, что Екатерина по-настоящему потрясена пережитым во сне. Видимо, она начала осознавать, что дала благословение на резню своих подданных. Руджери догадывался, зная герцога де Гиза и его людей, что их жестокости не будет предела и что прольется море крови, но был убежден, что ничего не нужно менять. Надо только переубедить или обмануть королеву. И Руджери пошел на предательство:
— Нельзя идти против судьбы, моя королева Все уже предрешено, и ничего невозможно изменить.
— Но, Козимо, мы можем еще что-то сделать? Чтобы мое имя не было связано с ужасом и преступлением и чтобы потом моя душа не была навсегда проклята, а я осуждена на адские муки?
— Ваша душа слишком благородна, ваше величество, ее место только на небесах.
— Вы разговариваете, как глупый льстец, Козимо. Я приказываю вам сейчас же вызвать герцога де Гиза, чтобы остановить все.