Лабиринт

Кулешова Марина

Я всхлипнула в последний раз. Таурус отстранился. Обхватил мое лицо ладонями и поднял вверх, заглядывая в глаза. Большими пальца вытер с щек остатки слез и проговорил:

— Гаргиппия сказала нам, что вместо тебя пойдет в живой коридор. Попросила не рассказывать, потому что могли испугать тебя. Ты бы закрылась и ей пришлось бы силой вламываться в твое сознание. И неизвестно, как бы это сказалось на тебе в дальнейшем. У тебя сознание так и осталось человеческим. Почему-то изменения остановились.

Из

всего, что он говорил, зацепилась только за последнее. Изменения почему-то остановились? Мне кажется, я знаю почему. Куда еще изменяться, если итак чувствую себя по уши влюбленной дурой. Стояла, замерев под взглядом гарпия, всматривалась в теплые и такие родные глаза, и понимала, что Гаргиппия в моих чувствах все-таки не виновата. Да, привязала к нему меня она, но только чтобы в дальнейшем не стремилась вернуться назад. Чтобы там, в моем миру, не осталось ничего, к чему можно было бы вернуться.

Какие-то изменения в себе, в плане чувств, заметила после второго задания. И вполне вероятно, что способствовала этому бывший Оракул, которой я подпалила мозг внезапным вторжением в сознание. Хотя, зачем об этом думать сейчас, если они целиком и полностью теперь принадлежат мне…

— Елена, ты меня слышишь?.. — послышался, словно сквозь толщу воды, голос Тауруса.

Я вынырнула из размышлений. Даже не заметила, когда успела так глубоко задуматься. Отведя взгляд в сторону, тихо проговорила:

— Не слышала. Я задумалась…

Гарпий почему-то рассмеялся, потрепал меня по волосам, снова прижал к себе и только тогда сказал:

— Сейчас пойдем в зал Оракула. Я тебе все покажу и расскажу.

— Х-хорошо, — ответила с запинкой, вздохнув.

А еще во всем виновата не только бывшая Оракул, но и его запах. Успокаивающий, обволакивающий, теплый запах перьев.

Шмыгнула носом. Судорожно вздохнула. Раз не завершила задание, нужно выполнять условия.

Таурус отстранился, взял меня за руку и куда-то повел.

Мы стояли в центре круглого помещения, носящего гордое название зал Оракула. И ничего примечательно он собой не представлял. Такие же серые стены, как в коридорах и других залах. В тон им колонны, утопающие где-то высоко в белесой дымке. Потолка не было видно, но что-то подсказывало, что он из того же материала, что и везде. Напротив высоких двустворчатых ворот находилоь возвышение, на котором были разбросаны разномастные подушки.

— Надеюсь там нет клопов, — пробормотала под нос, с отвращением рассматривая горку текстильной продукции. Не давала покоя мысль, что на них ранее поджарилась гарпия.

— Можем поменять тут все, — сказал Таурус, осматривая помещение с какой-то непередаваемой эмоцией. Или целой гаммой. Определить не получалось.

Явно

это не самое его любимое место во всем лабиринте.

Подошла ближе к возвышению, поднялась на него и с недоумением уставилась на отрез ткани и корзина с нитками, лежащие на самой большой подушке. Как ни странно, нитки были трех тонов: два черных, один белый и множество серых мотков. Теперь я смогла рассмотреть насколько много серых оттенков.

Тяжко вздохнула, смотря на будущую работу. Не зря до этого думала о рукоделии. Теперь мысли решили материализоваться.

— Каждая нить — определенная гарпия. Оттенок передает цвет оперения. — Пояснил пернатый, подходя ближе и взяв из корзины один черный моток. — Это я. Второй моток — Омнис.

— А это, получается, я? — спросила, выуживая из множества серых, провалившиеся ниже, белые нитки.

— Да. Почему-то Гаргиппия считает, что ориентироваться по цвету оперения удобнее. Думает, что рукоделие заставляет сосредоточиться, очистить мозг от лишних мыслей и, естественно, послать видение, сообщение или самой пробраться в разум Оракула.

— А если я вообще не умею вышивать? — положила моток обратно и вытерла руки о бриджи. — Мне раньше как-то не нужен был столь бесполезный навык. И надеялась, что в дальнейшем он не понадобится мне.

— Придется учиться. — Хмыкнул Таурус, пытаясь подавить смех. Схватил меня за запястье и потащил в один из промежутков между колоннами. — Хочу показать тебе кое-что. Только запоминай, что я делаю. Каталина об этом не знала. Ей это было не зачем, а многие Оракулы до нее жили в этих комнатах.

— Каталина жила здесь? — задала вопрос, указывая на ворох подушек. К этому моменту мы уже остановились. Почему-то очень захотелось прояснить эту ситуацию. И тут же добавила: — и она умерла на этих подушках?

От внезапного осознания по спине пробежал холодок. Передернула плечами, отгоняя неприятное ощущение. Но тут меня добил ответ гарпия:

— Да, она жила в этом промещении, потому что считала, что чудовищам не нужны никакие блага и так далее. Ты поджарила ее в тот момент, когда она медитировала.

То ли у меня не получилось скрыть отвращения, то ли по какой-то другой причине, пернатый добавил:

— Мы можем поменять их, если захочешь.

Что за "если захочешь"? Конечно захочу! Не собираюсь даже видеть то, на чем годами, не слезая сидели. Да еще и…

— Лучше все же поменять…

— Хорошо, — ответил Таурус. — Завтра все сделаем… А сейчас запоминай. Тебе здесь жить потом три года, не хорошо получится, если что-то забудешь. Здесь особый код.

Не скрывая удивления, посмотрела в лицо гарпия. Он же не отрывал взгляда от меня. Вздохнула. Все же мне интересно.