Лабиринт
Шрифт:
— Мы готовы их встретить, мессире. Припасы в город завезены. Возведены деревянные галереи для защиты стен от саперов, все разрушенные и слабые места в укреплениях восстановлены и укреплены, на всех башнях достаточно людей. — Пеллетье махнул рукой, указывая: — Канаты, удерживавшие на реке мельничные колеса, перерезаны, посевы сожжены. Французам трудно будет найти здесь пропитание.
Тренкавель вдруг сверкнул глазами и сказал, обернувшись к де Кабарету.
— Оседлаем коней и сделаем вылазку! До захода солнца соберем четыре сотни
Пеллетье сочувствовал его желанию первым нанести удар. Понимал он и то, насколько безрассудно это желание.
— Эти наемники на равнине, мессире, малая часть наступающей армии.
Его поддержал Пьер Роже:
— Не бросайся жизнями своих людей, Раймон.
— Но если мы ударим первыми…
— Мы готовились к осаде, мессире, а не к битве в поле. Гарнизон силен. Самые храбрые и опытные шевалье ждут случая показать себя.
— Но?.. — вздохнул Тренкавель.
— Но ты бы пожертвовал ими впустую, — твердо закончил де Кабарет.
— Твои люди любят и верят тебе, — добавил Пеллетье. — Если надо, они умрут за тебя. Но нам придется выждать. Пусть французы развяжут сражение.
— Боюсь, что до этого нас довела моя гордость, — тихо заговорил виконт. — Я просто не ожидал, что до этого дойдет, и так скоро. — Он грустно улыбнулся. — Помнишь, Бертран, при моей матери Шато был полон песен и танцев. Лучшие трубадуры и жонглеры собирались, чтобы показать ей свое искусство. Аймерик де Пегульям, Арно де Каркассэ, сам Гильом Фабр и Бернарт Аланхам из Нарбонны. Вечные пиры и празднества…
— Я слышал, этот двор был прекраснейшим в землях Ока. — Пеллетье положил руку на плечо своего господина. — И будет таким снова.
Колокола замолчали. Все глаза обратились к виконту Тренкавелю.
Он заговорил, и Пеллетье с гордостью отметил, что все следы колебаний исчезли из его голоса. Теперь он был не мальчик, вспоминающий детство, но муж накануне битвы.
— Прикажи закрыть потерны и запереть ворота, Бертран. И вызови в донжон командиров гарнизона. Когда подойдут французы, мы будем готовы их встретить.
— Не следует ли послать подкрепление в Сен-Венсен, мессире? — предложил де Кабарет. — Воинство начнет штурм с него, а нам нельзя отдавать подходы к реке.
Тренкавель согласно кивнул.
Пеллетье задержался на стене, оглядывая округу так, словно стремился отпечатать в памяти.
Стена Сен-Венсена на севере была невысока и плохо защищена башнями. Если наступающие ворвутся в этот пригород, то смогут подойти к цитадели на расстояние выстрела от стены под защитой домов. И южный пригород, Сен-Микель, долго не продержится.
Да, Каркассона готова к осаде. Запасено достаточно провизии: хлеба, сыров, бобов — и дойных коз. Но в стенах города скопилось слишком много беженцев, и Пеллетье тревожился об источниках воды. По его
Спускаясь с башни Пинте во двор, Пеллетье снова задумался о Симеоне. Он дважды посылал Франсуа в еврейский квартал, но тот возвращался, ничего не узнав, и Пеллетье с каждым днем все больше тревожился за друга.
Кастелян быстро осмотрел двор и пришел к выводу, что несколько часов без него обойдутся.
Он свернул к конюшням.
Пеллетье выбрал самый короткий путь через луга и лес. Он ни на минуту не забывал о стоящем невдалеке вражеском лагере.
Еврейский квартал был переполнен, и улицы кишели народом, однако здесь стояла странная тишина. Люди переговаривались шепотом, и на всех лицах, молодых и старых, Пеллетье видел страх. Они знали, что скоро начнется бой. Проезжая узкими переулками, Пеллетье встречал тревожные взгляды детей и женщин, с надеждой заглядывавших ему в лицо. Ему нечем было утешить их.
О Симеоне никто ничего не знал. Дом, где он остановился, Пеллетье отыскал без труда, но дверь была заложена засовом. Спешившись, он постучал в дверь напротив.
— Я ищу человека по имени Симеон, — крикнул он опасливо выглянувшей на стук женщине. — Ты знаешь такого?
Женщина кивнула:
— Он пришел из Безьера вместе с другими.
— Не помнишь, когда видели его последний раз?
— Он ушел в Каркассону несколько дней назад, еще до известий о Безьере. За ним пришли.
Пеллетье нахмурился:
— Кто пришел?
— Слуга знатного господина. Волосы как апельсин. — Она наморщила нос. — Симеон его, видно, знал.
Пеллетье совсем растерялся. Описание подходило к Франсуа, но ведь это не мог быть он? Он говорил, что не нашел Симеона.
— Тогда я его последний раз и видела.
— Говоришь, Симеон не вернулся из Каркассоны?
— Конечно, он умно поступил, если остался. Там безопаснее, чем здесь.
— А не могла ты не заметить, как он возвращался? — безнадежно предположил Пеллетье. — Может быть, спала? Могла ведь ты пропустить его возвращение?
— Смотри сам, мессире, — отвечала она, указывая на дом напротив. — Сам видишь. Vu`eg.Пусто.
ГЛАВА 50
Ориана на цыпочках прокралась по коридору к комнате сестры.
— Элэйс!
Жиранда уверяла, что сестрица опять у отца, но проверить не мешает.
— Sorre!
Никто не отозвался. Ориана открыла дверь и, войдя, с искусством опытной воровки принялась обыскивать вещи сестры. Бутылочки, кувшинчики и миски, сундук, полный одежды, благовоний и сладко пахнущих трав. Прощупав подушки, наткнулась на мешочек лаванды и отбросила не глядя. Пересмотрела все еще раз, заглянула под кровать и не нашла там ничего, кроме пыли и паутины.