Лабиринты любви

Роджерс Розмари

Сара испуганно съежилась, как перед грозой, прежде чем Марко по-тигриному зловеще промурлыкал:

– Итак, остались у тебя еще какие-нибудь возражения, diletta mia?

– Не смей называть меня своим наслаждением! Да как ты можешь, особенно теперь? Когда ты… Не выйду за человека, который не л-любит

меня, пусть даже скажут, что я безнадежно отстала от жизни! И ты… никогда… Ты всегда так самоуверен, что и не подумал спросить меня, лю…

– Ради Бога! – взорвался он, и, охваченная внезапной паникой, Сара попробовала вывернуться из его объятий, но он прижимал ее к себе все сильнее, угрожая расплющить. – Да посмотри на себя! Видел ли свет вторую такую невозможную, упрямую чертовку? Спрашивать ее, ха! Сначала ты язвишь меня своим змеиным язычком, издеваешься и не даешь покоя и наконец выгоняешь из собственного дома! К счастью, я вовремя узнал от Серафины то, что позже подтвердила моя мачеха. И когда я вернулся, собираясь… нет, ты смотри на меня и не смей отворачиваться, слышишь?

Нетерпеливые пальцы дернули ее за волосы, оттягивая голову. Саре пришлось повиноваться, и она увидела рот Марко совсем рядом…

– Интересно, – прошипел он сквозь стиснутые зубы, – представляла ли ты своим женским хитрым, расчетливым умишком, что будет со мной, а возможно, и торжествовала при этом? Конечно, знала, не могла не знать, ведьма, трижды проклятая колдунья, mi diletta, mi tormento… Как ты могла не знать?

– Марко!

– Нет, черт возьми, на этот раз ты выслушаешь меня не перебивая! Я едва не сошел с ума! И всему виной ты! Я был готов убить тебя, когда вернулся и обнаружил, что ты исчезла и дом внезапно стал таким пустым и безмолвным… По-моему, я немного спятил и, кажется, превратился

в настоящего безумца, если говорю это сейчас прямо в твои мокрые зеленые глаза, похожие на два изумруда, глядя на твои губы, от которых… Иначе какого черта мне пришло бы в голову жениться на тебе? Желаешь выслушать все до конца? Я хочу тебя, и ты будешь моей. Несмотря на то, кем я тебя считал, и все мои усилия оставаться неумолимым и жестоким, несмотря на все оскорбления, брошенные тебе в лицо, я с каждым днем все больше влюблялся, мой восторг, мое мучение, сердце мое… этого, надеюсь, довольно для тебя? А? – почти прорычал он и внезапно осекся, наткнувшись на сияющую, ангельскую улыбку.

– Ох, Марко, – прерывисто выдохнула Сара, – не надо так кричать… То есть… Я хочу сказать… что тоже не хотела влюбляться в тебя, особенно при таких обстоятельствах, все-таки, что ни говори, неразделенная любовь – дурацкая, глупая штука… Но я почувствовала, что больше не вынесу! Поэтому и…

Но Марко так и не дал ей договорить, хотя Сара поняла это лишь несколько минут спустя. Только слова уже не имели значения, потому что он стал осыпать ее поцелуями, восхитительно-властными, неистовыми, исступленными, пока у нее не подкосились ноги. Сара едва не упала, так что Марко пришлось, разумеется, подхватить ее и, что совсем уж естественно, донести до широкой кровати под балдахином.

И едва они оказались там, все вопросы и проблемы куда-то исчезли, а ответы и объяснения не понадобились, и даже мысли пропали, ведь у них столько счастливых лет впереди! Сара еще успеет изобрести тысячу способов так занять мужа, что у него просто не хватит времени на остальных женщин… Всех, кроме нее, конечно.