Лабиринты любви
Шрифт:
Пробиваясь сквозь пелену дождя и лесную чащу, она все время озиралась.
Где она? Где граф?
На мгновение ей показалось, что она слепнет. Все вокруг закружилось, завертелось, слипаясь во что-то непонятное и бесформенное, в один грязно-серый ком.
А она все бежала и бежала – ноги будто сами несли ее».
Ник читал медленно, вдумываясь в каждое слою. Но, как всегда, читая дневник Кэтрин, он сразу видел ее перед
«Дождь не унимался, а лес поредел. Графиня не знала, стоит ли ей этому радоваться или нет. Если час назад лес укрывал ее хотя бы от ветра, то теперь непогода с удвоенной силой принялась истязать измученную женщину. Одежды на ней уже почти не осталось, она была нага и беззащитна.
И вдруг графиня увидела свет. Сноп света падал из приоткрытой двери прямо к ее ногам.
Она распахнула дверь, и в тот же миг огненный вихрь метнулся ей в глаза. Она зажмурилась и попробовала закричать, но крик словно застрял у нее в горле.
И тут откуда-то издалека раздался голос, показавшийся ей знакомым:
– О, графиня! Я вас ждал.
Она открыла глаза и посмотрела прямо перед собой. Свет больше не слепил, и она увидела, что находится в спальне, стены которой были обиты красным шелком. Посередине комнаты стояла огромная кровать с балдахином. Постельное белье тоже было красным. На кровати в окружении огромного количества подушек полулежал граф и потягивал какой-то напиток из высокого бокала. Он был полностью обнажен, но слегка прикрыт простыней, которая не скрывала красоты его сильного мужского тела.
– Зачем вы устроили все это? – задыхаясь спросила графиня. – Будь вы джентльменом, вы бы бросились на мои поиски, вместо того чтобы прохлаждаться у себя в уютном гнездышке! – Она постепенно приходила в себя, и страх, чуть было не убивший ее несколько мгновений назад, уступил место безудержному гневу. – Граф, я могла подвергнуться нападению! Вы меня направили по ложному пути, и я заблудилась!
На графа ее гнев не произвел никакого впечатления. Он лежал развалясь и потягивал свой напиток.
– Графиня, я не сомневался, что ваш норов поможет вам постоять за себя. И, как видите, оказался прав. Вот вы стоите передо мной в целости и сохранности, хотя о вашей одежде я этого сказать не могу.
– Граф, вы невозможный грубиян и эгоист. Всегда думать только о собственной персоне и никогда о своих близких – это чудовищно! Граф сделал вид, что не понял ее. – А мне казалось, что вы, графиня, мною полностью удовлетворены.
Графиня поняла, на что он намекает, но сочла благоразумным промолчать.
Граф сорвал с графини последние лохмотья, и она оказалась полностью в его власти».
При чтении дневника Ник всегда представлял себя графом, а Кэтрин – строптивой графиней. Ну и как это будет выглядеть? От возбуждения грудь у него вздымалась, мутный блеск туманил взор. На мгновение он закрыл глаза и как наяву увидел перед собой прекрасную женщину. Хотелось трогать ее, вдыхать аромат ее кожи, вместе осваивать искусство любить. А ничего не получается. Может, тоже завести дневник?
– Развлекаешься, Хант? Ник обернулся и остолбенел. Кэтрин!.. Собственной персоной у него в доме. Стало быть, все это время она стояла у него за спиной и все видела. На ней был черный тренировочный костюм, кроссовки, волосы завязаны в хвост.
Ник молчал. Кэтрин переводила взгляд с копии дневника у него в руках на свою туфлю и обратно.
– Захотелось стать Принцем, да? – спросила она ровным голосом. – Что ж, очень мило, очень… Что читаем? С помощью какой бредятины повышаем культурный уровень?
– Принцем стать не получилось, а читаю все подряд. – Ник старался говорить в ее же духе.
А Хьюджа надо бы наказать! Вот прохвост хвостатый… Не предупредил его о появлении нежданной гостьи. Почему?
– Как ты вошла? У меня охранная система «Стайл гард».
– Не поверишь, но у меня тоже. Однако тебя, насколько я знаю, она не остановила.
– Ты права, – кивнул Хант, – не остановила, потому что мы живем в жестокое время.
– Одни живут, другие выживают! – заметила Кэтрин спокойным голосом, однако чувствовалось, что она на пределе.
Шпионы живут или выживают? Спросить бы у нее. Профессионал как-никак. Она очень хорошо держится, подумал Хант.
– Кэтрин, тебя я вижу и, если честно, чуточку удивлен. Где моя собака?
– Хьюдж на кухне. – Она подошла к столику и поставила на него стакан. – Он ужинает. Я принесла ему отличную вырезку.
– Ого! – присвистнул Хант. – Против вырезки никакой «Стайл гард» не устоит! Ты супер!
– Спасибо. – Кэтрин плеснула себе немного виски. – Жаль, не захватила с кухни лед.
Они разговаривали друг с другом так, словно встретились на вечеринке у друзей.
– Чувствуй себя как дома! – сказал Хант не без иронии в голосе.
– Тебе налить еще виски? – спросила она.
Освоилась! Быстро это у нее, однако.
– Не стоит. А то для гостей ничего не останется.
– Вечно ты о других думаешь, добрая твоя душа! – не удержалась она от шпильки. Потом сделала глоток виски, метнула на Ника гневный взгляд и произнесла по слогам для пущей убедительности: – Ты подлец, негодяй, мерзавец и дрянь! – Она опять отпила виски и, не отрывая взгляда от Ника, сказала с прежней интонацией: – Ты читаешь мой дневник!