Шрифт:
***
«Он стоял на автобусной остановке у табачного киоска, одетый в серый плотный длинный плащ, напоминающий рясу монаха. В руках Он держал книгу в темном потертом переплете. Он, то крепко прижимал её к себе, то, казалось, вот-вот выронит её.
Он знал, сейчас Она должна выйти из соседнего магазина «Продукты» и как всегда направится на автобусную остановку, во всяком случае, так было последние три дня, пока Он следил за ней.
Он должен это сделать именно сегодня, именно сегодня, и именно сейчас, через 4 часа Он уже будет лететь в самолете, который умчит его из этой чужой для него страны.
ГЛАВА 1. «Синий конверт».
Это был сороковой день после смерти Полины Николаевны Биневской…
Академик, известный врач-психиатр Александр Михайлович Биневский сидел в огромном, бордовом, мягком, несколько мещанским кресле, именно здесь так любила отдыхать его покойная жена. Александр Михайлович слегка откинулся на спинку своего «трона», пытаясь расслабиться, но лишь еще крепче сжал его позолоченные резные ручки. Александр Михайлович посмотрел в окно, унылый, мелкий дождик выбивал на стекле какую то грустную мелодию. Его взгляд скользнул по фотографии с траурной ленточкой, которая стояла рядом с креслом на комоде. Биневский взял фото в руки и сорвал ленту. Это был портрет его Полины. Она, такая красивая жизнерадостная, молодая, с огромными ясными голубыми глазами смотрела на него и улыбалась своей очаровательной улыбкой…
Её жизнь оборвалась сразу!!! Она пошла, как обычно, за покупками, но не вернулась. Сначала её ждали: Может где-то в очереди стоит? Но откуда очереди в наше время!? Потом обзвонили больницы, милицию… Взрыв на автобусной остановке. Какая глупая смерть, а может ли смерть быть умной или какой то иной….?
Шаги заставили академика вздрогнуть, он чуть не выронил портрет жены. В комнату тихо, молча вошли сыновья Биневских и расположились на диване напротив отца, – это Кирилл, Никита и Герман.
Он внимательно стал вглядываться в лица сыновей. «Как они похожи на мать, – рассуждал он. – Боже мой! Почему всё это случилось? Полина, зачем ты решила мучить меня?»
Смерть жены была шоком для Александра Михайловича, дни летели, словно в забытьи. Но сегодня утром жизнь сделала какой-то странный и жестокий зигзаг. «И зачем я только полез в её вещи», – ругал себя Биневский.
Разбирая документы Полиночки, он наткнулся на тщательно запечатанный синий конверт. Он помнил каждое слово того письма.
«Дорогой мой, любимый мой Алекс! Прости меня! Я знаю, что сейчас ничего не возможно изменить. Сотню, нет, тысячу раз я хотела поговорить с
Ты психиатр, и, возможно, потом захочешь, осмыслить моё письмо как психоаналитик, пожалуйста, не надо! Пусть это будет просто моё письмо к тебе!
Я всё оттягиваю, как тебе ЭТО сказать! Как? Может, ты проклянешь меня, посчитаешь сумасшедшей или просто стервой?
Александр, я поступила не честно по отношению к тебе, это была месть глупой женщины, которую, как я поняла, ты никогда не любил.
Я изменила тебе с другим! Не знаю, сможешь ли ты простить!? За это Бог еще накажет меня, а черт уже посмеялся.
Милый мой Сашенька, я не могу больше молчать!!!! Не могу! Один из мальчиков не твой.
Если бы от раскаяния умирали, я бы давно не жила.
Прости меня… Полина».
Александр Михайлович почувствовал, как что-то странное и неприятное зашевелилось в его душе.
Его раздумья прервал Герман, младший из сыновей.
– Отец, ты чего так смотришь, как будто сверяешь наши физиономии друг с другом. – Сказал он, со свойственным ему сарказмом.
– Прекрати паясничать, – тихо произнес Кирилл, он был старший из братьев, и, как ему казалось, был ответственен за младшего Герку.
Александр Михайлович опустил глаза, ему стало стыдно. При этом он не понял за кого стыдно: за себя, за жену или за сыновей. «Один из мальчиков не твой», – слова вновь и вновь повторил его внутренний голос.
– Я взял билет на десятое, через четыре дня я уже должен быть в Нью-Йорке, – глубоко вздохнув, очень грустно произнес Никита.
– Сынок, – академик сделал паузу, – как жаль, очень жаль, что ты уезжаешь.
– А пока, – вступил в разговор Герман. – Будешь у нас хозяйничать, с понедельника мы все на работе, наша домоправительница уехала погостить к родственникам. Да, и не забудь поправить нам компы, а то мы тут совсем лохи в техники, – и он, дружески хлопнул брата по плечу.
– Конечно, всё сделаю! – Ответил Никита.
– И еще, мама говорит, – Герман замолчал…., – мама говорила, – сказал он тихо, комок в горле не давал ему четко произнести фразу, – она говорила, что утюг сломался. – Герман, по-детски шмыгнул носом.
Братья переглянулись. Александр Михайлович заметил, что Никита держит в руках газету.
– Что там у тебя за новости?
– Результаты расследования, – Никита замялся.
– Читай.
– А чего читать, – вмешался Герман, – ясно было, что террориста не найдут. Хотя пресса и раздула это дело. Убит известный журналист, борец с коррупцией. А что? Ни-че-го!
– Оставьте статью, я сам посмотрю, – академик взглянул на газету, там, на фото была та страшная трагедия, случайной жертвой которой и стала его Полина.
***
Александр Михайлович не смог заснуть всю ночь. Он думал: «Неужели это Кирилл не мой сын, наш первенец? Мы с Полиночкой тогда были еще студентами она ин.яза, а я медицинского. Она до свадьбы девственницей оставалась, да и то, что было у нас первый раз и сексом не назовешь, так потискались, а потом она заплакала. Помню, как я испугался, может, обидел её, двадцатилетний балбес, неумеха. И тогда мы просто целовались».