Лабиринты сознания, или Девять кругов моего персонального Ада

Губарева Яна

– Нет, – честно ответил Дональдс, поймав себя на мысли, что ему даже неловко за этот ответ.

– Этот зал, – девушка судорожно сглотнула. – Когда я попадаю сюда, то первое чувство, которое я испытываю – неловкость за то, что я стала первым гостем. Но потом… потом зал резко оживает.

– И на что же это похоже?

– Похоже на то, что ты стоишь один, в самом центре урагана. Зал наполняется звуками и голосами: звон посуды, звук отодвигающихся стульев, какие-то отрывки разговоров. И вместе с этим… –

замявшись на несколько мгновений, она еще раз судорожно сглотнула, и посмотрела по сторонам.

– И вместе с этим?…

– Когда я начинаю оглядываться по сторонам, на звуки, шаги, голоса… Я вижу тех, людей и те ситуации, в которых принимала участие как собеседник, или просто оказалась случайным свидетелем или слушателем… А в итоге все оказывается миражом, безликим и быстротечным, как туман, скользящий по глади воды, и исчезающий с первыми лучами солнца… – вздохнув, она схватилась за голову, и, согнувшись пополам, тихо всхлипнула.

– Настолько зыбко?

– Быстротечно и бессмысленно, – с надрывом сказала она. – Только в этом зале я понимаю, что никогда не смогу скрыться от воспоминаний, которые так ненавижу! – боль, отчаянье, страх… все это перемешалось в ее интонациях, и не давало ей придти в себя, окончательно очнуться и забыть о том, что это место существует только в ее воображении. – И этот холод, словно это не третий зал, а девятый…

– Но ведь ты же смогла взять ситуацию под контроль!

– Я ничего здесь не контролирую! – еще немного, и девушка закричала бы так, что ее могли услышать в соседнем крыле.

– Тогда кто контролирует этот зал, и все что в нем происходит?

– Он… – чуть успокоившись, ответила она. – Хранитель этого зала, и проводник.

– Но как он смог прекратить явление этого воспоминания?

– Часы… у него на груди особенные часы, с помощью которых он как бы включает и выключает все те воспоминания, которые может вытащить из моей головы…

– Но его же не было рядом…

– Ему это не нужно. Ему достаточно знать, что в его зале кто-то есть… – тихо всхлипнув, сказала девушка. – Иногда я понимаю, как ощущают себя мухи, попавшие в паутину… Когда тебе хочется убежать как можно дальше, а в результате оказываешься обездвижен, искусно сплетенной сетью…

– Кристал, помнишь, ты говорила о том, что залы не меняются, и остаются такими, какими были всегда, – сказал доктор, пытаясь переключить внимание девушки.

– Да, но я не знаю, почему эти изменения произошли! – еще один крик о помощи, слезы текли по ее щекам, словно она оплакивала что-то бесценное, неожиданно и безвременно утраченное ей.

– А может быть причина в том… – он старался говорить как можно мягче, но не успел Дональдс договорить, как девушка резко повернулась к нему, с каким-то чужим выражением лица.

–

Причина этому изменению вы, доктор… В каком бы виде вы не заходили! – этот голос принадлежал не девушке, даже интонация была в нем чужой, и главное, что сразу же цеплялось за слух – злорадство. Казалось, будто бы этот кто-то, завладевший сейчас ее сознанием, был рад тому, что все происходило именно так.

– Простите, но кто вы? – Дональдс старался сдержать эмоции, но, при всей его отстраненности от внешнего мира, сосредоточенного, по его мнению, вокруг людей живущих в нем, это удавалось ему с трудом, и тот, кто теперь захватил сознание Кристал, чувствовал это.

– О! Я думал, что Фейеро назвал вам мое имя! – удивление выглядело настолько фальшиво, что Дональдсу захотелось ударить этого псевдокомедианта.

– К сожалению, он оставил только ваш портрет, – едва сдерживаясь от грубости, ответил доктор, и посмотрел на рисунок. Он уже и не помнил, когда именно взял его в руки, но сейчас мужчину больше волновало изображение того, кто сидел перед ним, руководя телом Кристал.

– Эрест… – фальшиво улыбаясь, сказала девушка, и уперевшись тыльной стороной правой руки в собственный лоб так, как это делает мыслитель, с одноименной статуи, добавила уже с какой-то едва различимой насмешкой. – Вы запишите, запишите… Прямо под портретом… Или над ним… В общем как вам будет угодно… – Эрест откровенно издевался над Дональдсом, и было видно по ее хищной улыбке, какое удовольствие получала эта личность, как только у нее появлялся шанс вырваться наружу.

– Эрест, а где Кристал? – Дональдс старался не обращать внимания на поведение этой личности, стремясь полностью сосредоточиться на портрете.

Высокий мужчина, с немного вытянутым овалом лица, большими глазами отражающими радость и веселье, но если приглядеться, то в глубине глаз можно заметить огонек злорадства. Его одежда кажется вычурной, но между тем, соответствующей самому проводнику: фрак, далекий от классического, возможно, он яркого цвета, но черно-белый рисунок не передает цветов костюма. Единственное что видно – огромное количество нашивок и наклеек разной формы, и размеров. Широкие брюки, так же украшенные ассиметричными наклейками и нашивками. На груди у него висят огромные часы. На циферблате вместо цифр, написаны праздники: день рождение, новый год, рождество, и т. д. Большая стрелка сделана в виде шкалы, на ней выставлены уровни: интересно, весело, скучно, надоело, прекратите.

– Малышка? – девушка начала озираться по сторонам так, словно что-то искала. Но, спустя несколько минут, она хлопнула себя по лбу, и, положив руки на колени, чуть опустила голову. – Так ведь она же перед вами, или вы слепы?

– Сейчас я вижу только тебя! – учтиво заметил доктор. В этот момент девушка схватилась одной рукой за собственный рот, а другой старалась оторвать руку от своего лица.

– Эрест! Хватит! – закричала Кристал, как только ей удалось убрать руку с лица. – Я тебе уже говорила, что это не смешно! Ты пугаешь людей!