Лагарп. Швейцарец, воспитавший царя
Шрифт:
Правда, в 1867 году глава семьи, Анри Моно-Форель, сделал важный публичный шаг. Он предложил безвозмездно вернуть все автографы членов Императорского дома, хранившиеся в собрании Лагарпа, обратно в Россию. Тогдашний наследник российского престола и почетный председатель Императорского Русского исторического общества, великий князь Александр Александрович (будущий Александр III) с благодарностью принял эту коллекцию. Так в российских архивах оказались написанные Лагарпу письма Александра I, Николая I, великих князей Константина Павловича и Михаила Павловича, императриц Елизаветы Алексеевны, Марии Федоровны и др. Письма Александра I к Лагарпу вскоре впервые были опубликованы в «Сборнике Русского исторического общества» за 1870 год (но не все – наиболее острое в политическом смысле письмо, сообщавшее учителю, что его ученик намерен отказаться от самодержавных прав и даровать России конституцию, было опущено).
В очевидной взаимосвязи с этой публикацией в Швейцарию отправился профессор Санкт-Петербургского университета Михаил Иванович Сухомлинов. Ему (единственному из профессиональных
Почему же в самой Швейцарии ученые не приступили к изучению такого богатого архива? Как только что было сказано, этому, безусловно, мешала закрытость собрания для внешних исследователей, а также огромный объем новых исторических источников, которые предстояло вводить в научный оборот. Такое количество материалов, отмечал Сухомлинов, несмотря на то, что они были «сохранены Лагарпом в величайшем порядке», пугало «даже охотников до архивных работ».
Но была и более веская причина, которую угадал еще Сухомлинов и которая долгое время не утрачивала своей актуальности, поскольку была тесно связана с политической жизнью Швейцарии. В ее контексте фигура Лагарпа слишком многими действующими политиками воспринималась негативно. Сама по себе его связь с самодержавной Россией еще не являлась достаточной заслугой в глазах местных властей (пусть даже – как мы еще не раз обсудим – именно российское самодержавие помогло сохранить Швейцарию и придать ей нынешние границы по окончании Наполеоновских войн). Напротив же, упорная вражда, которую Лагарп, как уроженец франкоязычной земли Во на берегу Женевского озера, питал к немецкоязычному кантону Берн – крупнейшему в Швейцарии и некогда владевшему землей Во, воспринималась в условиях швейцарского федерализма второй половины XIX века не столько анахронизмом, сколько угрозой вновь разбудить противоречия, которые были сглажены за последние десятилетия.
Самое же главное, что в своей политической деятельности Лагарп выступал сторонником сильной единой власти, которая одна только и может обеспечить надлежащее развитие законодательства, народного просвещения и прочих государственных институтов в своей стране. Собственно, обсуждению этих принципов посвящена значительная часть его переписки с Александром I. Оставаясь с ранней молодости и до последнего вздоха горячим сторонником либеральных ценностей, гражданских свобод, образования людей через науки и искусства, Лагарп видел путь к достижению этого через унитаризм, то есть единое для всех швейцарских кантонов государственное устройство во главе с центральными органами власти и (возможно) даже с президентом, наделенным широкими полномочиями. Именно в этом направлении он пытался переустроить Гельветическую республику (1798–1803) в то время, когда сам находился у ее руля. Однако после поражения республики история Швейцарии свернула в иную сторону: здесь победил федерализм, с главенством местных органов власти над центральными, которым они делегируют лишь небольшую часть своих полномочий. В последующей истории Швейцарии (вплоть до сегодняшнего дня) федерализм был объявлен священным принципом, залогом благополучного развития этой страны. Гельветическая же республика рассматривалась как подлежащий забвению эксперимент – неудачный и небезопасный для будущего, к тому же осуществленный под чужеродным влиянием революционной Франции. А в том, что Франция вмешалась во внутренние швейцарские дела, обвиняли опять-таки деятелей Гельветической республики, и не в последнюю очередь – Лагарпа.
Поэтому в конце XIX – начале XX века о Лагарпе больше вспоминали и писали в России, чем в Швейцарии. В 1888 году вышел научно-популярный очерк Б.Б. Глинского «Республиканец при русском дворе» (основанный на источниках, опубликованных Сухомлиновым). В 1897 году был издан первый том фундаментальной биографии императора Александра I, в котором его автор, начальник Николаевской инженерной академии генерал-лейтенант Н.К. Шильдер много места уделил личности Лагарпа как воспитателя царя, а также впервые опубликовал то самое письмо Александра I к Лагарпу о конституции для России, которое до этого считалось семейной тайной Дома Романовых. В Швейцарии же в 1902 году неким Луи Шнейдером была опубликована (на французском языке, без указания автора) многостраничная монография о Лагарпе под заголовком «Воспитатель принца». Ее главным достоинством явилось то, что благодаря ей швейцарцы впервые подробно узнали о ранее неизвестных им подробностях взаимоотношений Лагарпа и Александра I, однако издатель не имел возможности работать с первоисточниками и приводил цитаты из писем Лагарпа в обратном переводе с русского языка (!), пользуясь материалами из книг Сухомлинова и Шильдера.
Между тем в это же время было сделано поразительное открытие – оказывается, подлинные письма [2] , написанные Лагарпом российскому императору, нашлись в России! Император Николай I распорядился передать эти письма на секретное хранение: при всем том уважении, которое он действительно питал к старому республиканцу, царь посчитал, что содержание писем Лагарпа
2
В кабинете Лагарпа в Лозанне хранились копии всех его писем, собственноручно Лагарпом переписанные и снабженные объяснительными комментариями.
После падения монархии хранившиеся в архивах личные бумаги российских императоров надолго выпали из поля зрения отечественных историков, таким образом в России Лагарпа ждал новый период забвения. Что касается Швейцарии, то в 1920-х годах внучатый племянник жены Лагарпа, Артур Бётлингк, получил доступ к семейному архиву Моно в Морже и на его основе выпустил жизнеописание царского наставника, до настоящего времени остающееся во многих отношениях наиболее полным в зарубежной историографии. Правда, письма и записки Лагарпа Бётлингк цитировал в собственном переводе на немецкий язык, причем для автора важно было лишь передать их общее содержание, без указания точных дат писем и их общего контекста [3] .
3
В 1969 году еще один дальний родственник Лагарпа, Оскар Форель выпустил переложение труда Бётлингка на французский язык, где отрывки из писем Лагарпа, опубликованные там по-немецки, были переведены обратно на французский язык (понятно, что такая процедура могла исказить текст до неузнаваемости).
В 1938 году в Лозанне отмечалось столетие со дня смерти Лагарпа, к которому в «Водуазском историческом вестнике» вышла подборка статей местных историков, среди прочего затрагивавших и отношения Лагарпа с Россией (без обращения к оригинальным документам). И только в 1947 году наследники семейства Моно передали, наконец, бумаги Лагарпа в Кантональную и университетскую библиотеку Лозанны, где они хранятся и сегодня. На следующий год Большой совет кантона Во распорядился начать их разбор, «имея в виду публикацию», но дело вновь пошло очень медленно. Только с 1973 года благодаря финансированию со стороны Федерального научного фонда началось систематическое изучение наследия Лагарпа, результатом которого стала публикация его корреспонденции с Александром I и другими членами Императорской фамилии на французском языке в трех томах, выполненная лозаннским профессором Жаном Шарлем Бьоде и его ассистенткой Франсуазой Нико и вышедшая из печати в 1978–1980 годах. Этот колоссальный труд осуществил качественный прорыв в исследовании данного комплекса источников, резко повысив к ним интерес историков. Профессор Бьоде стоял у истоков и следующего крупного научного проекта – четырехтомного издания переписки Лагарпа за период Гельветической республики, которое выходило с 1982 по 2004 год.
Тем самым к началу XXI века была освоена основная база исторических источников, позволяющая изучать жизнь, деятельность, политические и общественные взгляды Фредерика-Сезара Лагарпа. Он, наконец, вошел в пантеон славных имен «отцов Отечества» у себя на родине, в кантоне Во, ярким свидетельством чего стала посвященная Лагарпу широкомасштабная международная научная конференция, прошедшая в конце октября 2009 года и получившая поддержку со стороны как местных кантональных властей, так и российских дипломатов в Швейцарии [4] . Эта конференция дала импульс и совместному российско-швейцарскому научному проекту, который осуществлялся в 2011–2017 годах и главным результатом которого явилось полное издание переписки Лагарпа и Александра I на русском языке в трех томах, с привлечением дополнительных материалов из российских и швейцарских архивов, подробными комментариями, указателями и т. д. Руководителями проекта были автор настоящей книги и профессор Лозаннского университета Даниэль Тозато-Риго. Под началом последней в конце 2010-х годов также было предпринято важное издание источников в электронном виде (на сайте lumieres.unil.ch) – там опубликованы письма Лагарпа к его ближайшим друзьям А. Полье и А. Моно, а также воспроизведена рукопись тех самых мемуаров, над которыми Лагарп работал в конце своей жизни.
4
По итогам конференции в 2011 году был издан целый том научных статей, освещавших различные стороны изучения наследия Лагарпа и его эпохи.
Итак, можно сказать, что к сегодняшнему дню «завещание Лагарпа» в отношении судьбы его бумаг, наконец, исполнилось. Подготовленная им к обнародованию переписка, а также другие сопровождающие ее документы и материалы полностью доступны для историков и находят своих исследователей. При этом Лагарп по-прежнему остается уникальной в истории фигурой, неразрывно и самым тесным образом соединяющей русскую и швейцарскую историю. Поэтому впервые написать современную научную биографию Лагарпа – это не только весьма благодарный труд, но и почетная обязанность историка.