Лагерь Хауксбиль

Силверберг Роберт

Они покинули здание. На лагерь опустился густой серый туман, начал моросить дождь. Барретт оглядел хижины, разбросанные по обе стороны от главного здания, затем посмотрел в сторону океана, который едва

виднелся в скудном свете Луны. Взглянул на запад, туда, где находилось далекое Внутреннее Море. Подумал о Чарли Нортоне и других участниках ежегодной экспедиции. "Для них это будет подлинным сюрпризом, - подумал Барретт, когда они вернутся сюда через несколько недель и узнают, что каждый может спокойно отправиться домой".

Все это было очень необычно, и Барретт неожиданно ощутил, как потяжелели его веки, почувствовал, что накатившиеся на глаза слезы вот-вот польются совершенно открыто.

Он повернулся к Ханну и Квесаде и тихо вымолвил:

– Вы уловили все-таки, что я пытаюсь вам втолковать? Кто-то должен остаться здесь и облегчить участь больных, которые не смогут перенести потрясение. Кто-то же должен обеспечить дальнейшую работу этой станции. Кто-то должен давать необходимые пояснения тем новым людям, например ученым, которые придут сюда.

– Естественно, - сказал Ханн.

–

Тот, кто это сделает... тот, кто останется здесь, когда уйдут другие... мне кажется, должен быть человеком, который хорошо знает лагерь. Кто-то, кто вполне мог бы отправиться туда, наверх, но идет на добровольную жертву и остается здесь. Вы улавливаете мою мысль? Нужен доброволец.

Теперь все улыбались, глядя на него. Барретт задумался, нет ли чего покровительственного в этих улыбках, не слишком ли он разоткровенничался. Да нет, черт с ними со всеми, подумал он. Втянул в легкие воздух кембрийской эпохи, пока грудная клетка не раздулась во всю ширь.

– Я намерен остаться здесь, - громко объявил он и яростно сверкнул глазами на собеседников, чтобы они не вздумали возражать. Но он знал, что они не посмеют этого сделать. В лагере "Хауксбилль" он был Властелином и совсем не думал слагать с себя полномочий.

– Я буду этим добровольцем, - повторил он.
– Я буду тем, кто останется здесь.

Они продолжали улыбаться ему. Барретт не смог выдержать их улыбок и отвернулся от них.

С вершины холма он гордо озирал свои владения.