Лагерь «Тасмания»
Шрифт:
Вожатый пригрозил пальцем Сане:
– Ты не думай, Геров, что детдомовским здесь делают поблажки. Быстро вылетишь к себе обратно, если я доложусь.
Слёзы на щеках Сани уже высохли и оставили после себя лишь красные полосы. Он покорно выслушал замечание вожатого и проводил его взглядом до дверного проёма. Вожатый ушёл восвояси.
– Так ты что, из детдома? – спросил я у Сани.
Тот кивнул и ответил грустным голосом:
–
Потом Саня вдруг опомнился, сделался серьёзный, встал и подошёл вплотную ко мне:
– Не смей больше никому жаловаться. Прибью.
Я медленно кивнул и впервые за всё время нахождения здесь понял, что скучаю по дому. И у меня, и у Мишка появилась боязнь перед Саней. До этих пор мы не встречали никаких детдомовских и лишь в смутных воспоминаниях я нащупал что-то знакомое. Кто-то из взрослых называл детдомовских сплошь уголовниками и «потерянным поколением». Не ясно, называл ли он потерянным поколением только детдомовских, либо же всех молодых ребят.
Наступил вечер. Ребята из нашего корпуса потекли наружу и побрели к асфальтной площадке, куда стекался народ со всего лагеря. Диджей в тёмных очках и бело-чёрной кепке, надетой задом-наперёд, притащил колонки и аппаратуру. Он включал песни абсолютно разных жанров и настроений.
Постепенно на площадке собрались небольшие группы детей. Девчонки цепляли на себя все цацки, что у них были, старались показаться старше. Находили у подруг подводку для глаз, губную помаду. Редко когда девчонка принадлежала к субкультуре, но и здесь не обошлось без исключений. Чёрные платьица и бледные лица готок мелькали на танцполе так же часто, как кожаные шипастые куртки металлисток.
Значки с любимыми группами цепляли на джинсы и футболки. Надевали на руки разноцветные браслеты, напульсники, девочки цепляли на уши бижутерию на прищепках. Немногие из девчонок уже отважились проколоть себе уши, однако и в самих лагерях часто совершалось таинство раскалённой иглы. Для них это возможность стать взрослыми, пока родители не видят.
Я вышел из корпуса с Мишкой. Мы дошли до площадки и начали неловко двигать ногами и руками, подражая движениям, которые когда-то видели в фильмах. Некоторые, кто посмелее и половчее, выходили в центр танцпола и удивляли народ тектоником или нижним брейком.
Вскоре заиграл медляк. Толпы парней рассосались с танцпола.
Её вид поразил меня настолько, что моя челюсть машинально отвисла. Я не мог оторвать от неё взгляда. Странное чувство. Ведь я, как и все свои сверстники, считал девчонок полными дурами с этими их куклами и приторными нежностями. Водиться с девчонками, значит и самому быть девчонкой. А теперь эта глупая взрослая игра, где девочки тянутся к мальчикам, а мальчики к девочкам, становилась понятна и мне.
К этой девочке подошёл мальчик. Она даёт ему руку, и он ведёт её на танцпол. Она улыбается. Я смотрю на это и чувствую себя прескверно.
Но мой немой траур разрушил какой-то парень. Он выше меня головы на три, крепкий и здоровый бык. Ему лет пятнадцать, не меньше. Он носит чёрную кепку назад, на шее у него висит блестящая цепочка. А ещё он носит чёрные очки, широкие джинсы с порезами. Серая футболка сидит на нём не по размеру, а потому подчёркивает мясистые руки.
– Ты кто? – спросил он меня.
– В смысле?
– К какой культуре принадлежишь?
И тут меня осенило. Он имел в виду, в каком корпусе я живу и кем являюсь. Мельком бросив на него взгляд, я сразу подметил, что он репер. Зная, что этот дылда может меня поколотить, я схитрил.
– Репер. – сказал я, выдерживая его взгляд.
Парень сразу расплылся в широкой улыбке и пожал мне руку.
– Я Ваня.
– Я Максим. – ответил я, пожимая ему руку.
Приобняв меня за плечо, он отвёл меня в сторону и сказал:
– Погнали музыку нормальную послушаем. Надеюсь, ты не боишься баек о пиковой даме.
– Пиковой даме? – переспросил я.
– Пиковой даме. Но это всё враки, не переживай.
Я согласился. Не только страх руководил мной, но и любопытство. С собой я прихватил Мишку, который стоял в стороне от танцпола и играл в телефон.
Мы подошли к забору, где заканчивается территория лагеря. Здесь лежит упавшее дерево, а из-за забора выглядывают ветви кустарников и деревьев. Тёплый свет закатного солнца приятно щекочет нам лица.
Конец ознакомительного фрагмента.