Лагуна фламинго
Шрифт:
«Я люблю ее, — подумалось ему. — Я люблю Бланку как дочь, которую я…»
Он заставил себя не думать об этом. Но Йенсен не мог и не желал ее потерять.
Бланка хотела остаться в зале трактира вместе с остальными. Там собралась перепуганная толпа, в основном женщины. Кто-то ухаживал за ранеными. Кто-то плакал. Йенсен спустился вниз и оглянулся, но Бланку не увидел.
Сегодня за стойкой была Мамита, жена трактирщика. Она наливала всем ром. Карлито Йенсен встретил на улице: кабатчик с остальными мужчинами селения пытался устранить последствия набега.
Йенсен
— Выпейте, — посоветовала трактирщица. — Это мой лучший ром. Сегодня я всех угощаю. В честь того, что мы выжили.
— Где Бланка? — Йенсен взял в руку стакан, и в нос ему ударил едкий запах спирта.
Мамита поднесла свой стакан к губам. Женщина все еще была испугана. Сколько людей погибло во время набега, никто не знал.
— Вышла на улицу, хотела помочь с уборкой. — Трактирщица одним глотком осушила стакан.
— Вот как… — Йенсен встал и направился к двери.
— Ваш ром, сеньор.
— Позже.
«Я спрошу у Бланки, не согласится ли она поехать со мной, — подумал он. — Я спрошу у нее, не захочет ли она остаться со мной. Мне уже давно хотелось это сделать».
Бланка вернулась в маленький домик, в котором провела вместе с матерью последние два года.
Это крохотное сооружение чудом осталось нетронутым. Бланка взяла одеяло и принялась складывать на него все пожитки, которые могла унести, в первую очередь съестные припасы и воду. По пути она почти все растеряла и смогла найти только часть вещей под верандой. По крайней мере, деньги по-прежнему были у нее в кармане.
На мгновение девушка замерла в нерешительности и осмотрела себя. Юбка была грязной, на ней засохла кровь. Кровь матери? Бланка не знала этого.
Мысль о том, что теперь делать, зародилась в ней еще в кабаке, где она сидела с другими женщинами. Она покинет приграничные земли, переодевшись мальчиком. По пути сюда Бланка сняла с веревки брюки — владельцу они больше не понадобятся, он был мертв.
Она перевяжет себе грудь и наденет простую льняную сорочку. Светлую шляпу с широкими полями она тоже успела стянуть. Бланка была уверена, что никто не уличит ее в воровстве, учитывая поднявшуюся панику. Она планировала украсть и лошадь сеньора Йенсена.
Девушка в последний раз обвела взглядом крохотную комнатку и решительно направилась к двери.
Вскоре она дошла до таверны. Как и ожидалось, никто не обратил на нее внимания, когда она вывела лошадь Йенсена из конюшни: их с Йенсом часто видели вместе, в том числе и во время конных прогулок. Бланка отвела лошадь в соседний переулок и забралась в седло. Переоденется она потом. Девушка нерешительно уставилась на письмо, которое собиралась передать Йенсену.
Она подозвала мальчишку, стоявшего на обочине дороги, и дала ему серебряный песо.
— Ты передашь письмо сеньору Йенсену, да?
Мальчик кивнул.
Вскоре Бланка доскакала до реки. Она не оглядывалась.
«Она сбежала. С моей лошадью!» Первым чувством, охватившим Йенсена, была злость. Затем последовало разочарование. Почему
— Проклятье! — буркнул он, пиная стену. — Проклятая шлюха!
— Сеньор?
Йенсен не сразу понял, что обращаются к нему. Оглянувшись, он с недовольством посмотрел на худощавого мальчишку.
— Чего тебе? — резко осведомился Йенсен.
Мальчик снял с головы шляпу и вертел ее в руках. В его глазах явственно читался испуг. Йенсену стало стыдно.
Мальчик что-то достал из кармана. Это была помятая бумажка.
— Сеньорита сказала, чтобы я передал это вам.
Он отдал письмо Йенсену.
«Я даже не знал, что Бланка умеет писать», — подумалось мужчине.
Глубоко вздохнув, он принялся читать.
Глава 5
— Пойдем с нами, Артур, тебе уже не найти Ольгу. Наверняка она не в Буэнос-Айресе. Может быть… — Казимир помедлил, осторожно подбирая слова. — Может быть, тебе стоит смириться с мыслью о том, что ее уже нет среди живых.
Артур не ответил. Он не сводил глаз с порта Ла-Бока, с его построенных на сваях домиков.
Порт находился в устье Риачуэло, протекавшей через центр города и впадавшей в Ла-Плата. Юноша скрестил руки на груди. Несколько недель назад он ударил бы любого, кто посмел бы хоть заикнуться о смерти Ольги, но теперь…
Возможно, Казимир был прав. Вместе с тысячей поволжских немцев, прибывших сюда из Бразилии и Европы, Казимир осел в Буэнос-Айресе. Артур уже не помнил, где и когда их пути пересеклись. Его мысли неустанно вращались вокруг судьбы Ольги и вопроса о том, как ему вернуть жену. Артур не допускал сомнений в том, что когда-нибудь снова увидит Ольгу.
«И не допущу».
Он посмотрел на Казимира. Ему и остальным посоветовали поселиться на землях в провинции Энтре-Риос, и поволжцы собирались их купить.
— Я желаю вам удачи, Казимир, — сказал Артур, — но я не могу уехать. Не могу, пока не выясню, что случилось с Ольгой. Я найду либо ее, либо ее могилу. В этом я себе поклялся.
Кивнув, Казимир вздохнул и уселся поудобнее.
— Завтра аргентинцы празднуют День Независимости. В 1810 году было создано первое правительство, не зависящее от испанских властей. Жаль, я бы поприсутствовал на празднике, но наш корабль сегодня отплывает. Не повезло мне. — Он вновь повернулся к реке.
Там плавало столько паромов, парусников и шлюпок, что едва можно было разглядеть воду. Артур проследил за взглядом Казимира. При прибытии корабля в порт иммиграционная служба хотела отправить переселенцев в одну из отведенных для них колоний, город Инохо неподалеку от Олаваррии на юге провинции Буэнос-Айрес. Хотя там было уже много немцев, переселенцы, в том числе и Казимир, отказались ехать в Инохо. По слухам, в Энтре-Риос природные условия очень походили на Поволжье, поэтому переселенцы хотели отправиться именно туда.