Лагуна вечной любви
Шрифт:
Отлично! Значит наш разговор закончится быстрее. Ну, полчаса еще, примерно, и можно ехать домой – знаю по опыту общения с подобным контингентом.
Правда, я неожиданно заметила, что мне нравится общаться с Кареном Степановичем. Как-то очень уютно было и по-домашнему – сидеть в мягком кресле с чашечкой ароматного напитка, греющей озябшие на улице руки.
– Насколько я понимаю, – начала я, – тема щита – бизнес. Сфера денег, компьютеров... Что-то строгое, настраивающее на деловой лад. Никаких лишних компонентов. Народ уже не покупается на яркие картинки с полуголыми
– Не совсем, – качнул головой Карен Степанович, – я предполагал совсем другое изображение. Вы верно говорили о доверии людей. Манипулировать этим доверием – и есть сфера ваших занятий. Я правильно понимаю?
– Абсолютно верно, – согласно кивнула я.
– Так вот, – продолжал Карен Степанович, – мне бы хотелось видеть на рекламном щите визуальную расшифровку названия фонда – «Лагуна вечной любви». И плюс к этому – чтобы изображение гармонировало также и с названием нашей фирмы-филиала «Лебедушка».
– А конкретнее?
– Конкретнее – пожалуйста. Я бы хотел видеть на щите женское лицо, – сказал Карен Степанович, – женское лицо, так сказать, излучающее спокойствие, тихое счастье... Располагающее к доверию. Просто женское лицо и все. Ну и, логотипы фирмы и фонда, естественно. Никакого слогана, ничего. Народ, как вы правильно заметили, устал он многообещающих слов. А воздействие такого рекламного щита будет проходить как бы на подсознательном уровне. Представляете, – Карен Степанович наклонился ко мне, – человек едет на машине по городу, краем глаза замечает нас рекламный щит, рассмотреть до конца он его не успевает – поэтому и не нужны никакие слоганы и сложный визуальный ряд тоже не нужен. Человек просто-напросто воспринимает женское лицо, вызывающее у него положительные эмоции и рядом с этим лицом – логотипы фирмы и фонда. Одно накладывается на другое и... Понимаете?
– Конечно, – сказала я, – надо думать, что модель для рекламного щита вы тоже уже подобрали.
– Вот с этим как раз у нас проблемы, – качнул головой Карен Степанович, – нам нужно такое лицо, чтобы... Оно вызывало положительные эмоции у большей части горожан. Не только у мужчин, а даже и у женщин, детей и стариков. Кроме сексуальности и женственности, в этом лице должно быть ярко выражено... – Карен Степанович несколько раз щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, – должно быть ярко выражено... доброе начало, вот. Такое добро, которому можно доверять безоговорочно. Понимаете?
– Кажется, понимаю, – ответила я, – а вы не пробовали взять на роль модели какую-нибудь известную женщину – певицу, киноактрису. Подходящую, так сказать, по своему имиджу?
– Не то, – сказал Карен Степанович, – у киноактрисы, певицы, как у всякой известной личности, есть свои поклонники и свои ненавистники. А ненавистники нам как раз не нужны. Я знаю, что вы мне сейчас хотите возразить... – быстро добавил он, хотя вовсе не собиралась возражать ему, – мол, ненавистником такое незначительное количество, что и думать об этом не нужно. Я вам скажу на это – не важно. Важен – кумулятивный
– Честно говоря, нет, – призналась я.
– Если проще, то в нашем случае это – совокупная мощность всех эмоций, приложенных к объекту, – объяснил Карен Степанович, – кумуляция. Если женское лицо на щите будет неизвестным никому, да еще обладающим способностью вызывать только положительные эмоции, только тогда мы достигнем того эффекта, на который рассчитываем. К тому – неизвестность модели исключает предвзятость мнений. Ну, у нас должно получится что-то вроде... Джоконды. Громко, конечно, сказано и может показаться слишком амбициозным...
– Так почему бы вам не взять ту же Джоконду? – предложила я.
– Не то, – мотнул головой Карен Степанович, – мне кажется, этот тип лица, как это... устарел. Тем более, что эту работу неоднократно уже использовали в других рекламных акциях. Как, кстати говоря, и изображения известных моделей.
– Итак, – попыталась я подвести итог нашего разговора, – вам нужно женское лицо, обладающее всеми теми качествами, о которых вы мне сейчас говорили.
Карен Степанович кивнул и допил свой напиток. Посмотрел на дно чашечки и с сожалением причмокнул.
– Мы долго искали модель для рекламного плаката, – сказал он, – давали объявление в газеты, но ничего у нас не вышло. Первое время к нам валом валили девушки, которые едва ли понимали, что от них хотят. Они уже в коридоре начинали раздеваться и единственное, чего от них могли добиться – похотливое виляние задницей... Извините. Девушки идут до сих пор, но, сейчас потом несколько поиссяк. А нам так и не удалось найти ничего стоящего.
Карен Степанович вздохнул.
Я вспомнила девушку к копной волос, которая повстречалась мне в коридоре, и прониклась к генеральному директору фирмы «Лебедушка» Карену Степановичу искренним сочувствием.
– Хорошо, – проговорила я, закрывая блокнот, – мы обязательно поможем вам. Какие сроки вы нам даете?
– Неделю, – подумав сказал Карен Степанович, – больше, извините, не могу.
– Наверное, завтра, я зайду к вам, – сказала я, вспомнив, что у ребят-художников целая куча фотографий девушек-моделей и просто фотонатурщиц, – кое-какой материал у нас есть, посмотрите, может быть, что вам и подойдет.
– Договорились, Ольга...
– Антоновна, – подсказала я.
– Ольга Антоновна, – медленно проговорил Карен Степанович, будто попробовал мое имя на вкус, – договорились, Ольга Антоновна. Значит, завтра?
– Примерно, в это же время, если вас не затруднит, – сказала я.
– Нисколько не затруднит, – заверил меня Карен Степанович, приподнимаясь из-за стола, чтобы попрощаться со мной.
Уже на улице я снова вспомнила о Даше и Васике. Что-то они делают сейчас?
Я вдруг поймала себя на том, что очень беспокоюсь за мою Дашу.
Совсем уже стемнело, но воздух еще казался прозрачным, хоть и был обездвижен отстутвием даже малейшего ветерка. Человек, сидящий на лавочке у подъезда, был также неподвижен – вот уже второй час.