«Лахтак». Глубинный путь
Шрифт:
Теперь юнга быстро нашел знакомые созвездия Большой и Малой Медведиц, Плеяды, Андромеду, Пегаса, Волосы Вероники. Нашел Венеру, красноватый Марс, Юпитер и Сатурн, которые заметно отличаются от мерцающих вокруг них звезд. Он знал на память цифры расстояния между Землей и Солнцем, Землей и Луной, планетами и отдельными звездами. Его захватывало и пугало то, что Солнце почти в полтора миллиона раз больше земного шара; что ближайшая звезда Альфа Центавра, которую он никогда не видел, находится на расстоянии около четырех световых лет от Земли.
Но простое созерцание звезд не удовлетворяло Степу. Он мечтал о межпланетном, а может быть, и межзвездном путешествии. Степу тянуло странствовать по земному шару. Окончив семилетку, он с товарищами отправился в экскурсию в Москву и Ленинград, а вернувшись в Архангельск, устроился учеником в порт. Вскоре комсомольская ячейка выделила нескольких комсомольцев для посылки их юнгами на пароход. Степа упросил, чтобы послали и его, и попал на «Лахтак». Здесь он сначала проходил практику у кока на камбузе, где чистил и мыл кастрюли. Потом его перевели в дневальные. Он убирал кубрики матросов и кочегаров и носил им в столовую завтраки, обеды и ужины.
Степа засмотрелся на Полярную звезду. Удастся ли, думал он, увидеть когда-нибудь эту звезду в зените, над самой головой? Для этого нужно попасть на Северный полюс: Полярная звезда стоит почти над полюсом.
Почувствовав холод, Степа двинулся дальше, вдоль скал. Мечты перенесли его на юг. Он мечтал побывать на экваторе и в Южном полушарии. Ему хотелось взглянуть на созвездие Южного Креста, о котором он столько читал. Он хотел бы увидеть Канопус — самую яркую звезду Юга. «А если бы найти созвездие в виде пятиконечной звезды!» — подумал Степа и снова стал смотреть на небо.
Внезапно сзади, в камнях, послышался шорох. Юнга вздрогнул и обернулся. В темноте между скалами он ничего не увидел, но хорошо слышал чьи-то шаги. Сжав ружье, он стал прислушиваться. «Зверь, медведь?» Но шорох напоминал шаги человека.
«Кто же это ходит здесь ночью?» Степа хотел крикнуть, но удержался. Нужно выяснить, кто это: человек или зверь. Если зверь, он будет стрелять. Если это человек, то нужно его окликнуть.
Шаги стали ближе, и теперь Степа определил, что это человек. Кто этот неизвестный? Может быть, кто-нибудь из группы Эльгара? А может быть… Ведь это же может быть шкипер Ларсен. Вот он уже совсем близко. В темноте показалась высокая человеческая фигура.
— Кто там? — кричит юнга.
Фигура останавливается, и в ответ — короткая вспышка выстрела. Что-то ударило в грудь, в ушах гром, мальчик упал на снег. Он не увидел второй вспышки, не услышал второго выстрела и не почувствовал, как еще одна пуля обожгла его плечо: Ларсен еще раз выстрелил в лежачего.
Ларсен остановился на секунду, прислушался и сделал шаг к мальчику. За камнями послышались шаги. Шкипер повернулся и бросился бежать.
Бентсен проснулся после первого же
— Медведь? — спросил охотник, хватая лежавшее рядом ружье.
Норвежский штурман не понял Вершомета, но и он был уверен, что Степа стрелял в зверя.
Все трое с криком выскочили из скалистого грота.
Охотник окликнул юнгу, но тот не отозвался. В десяти шагах от них что-то чернело на снегу. Моряки поняли, что это юнга. Медведя нигде не было видно. Он, наверное, убежал, почуяв их, а перед тем успел ударить мальчика.
Все трое наклонились над мальчиком. Охотник провел рукой по его куртке и обнаружил кровь.
— Ранен! — крикнул он. — Не дышит! — В голосе его звучал страх.
Бентсен вытащил смоченный нефтью платочек и зажег его, как факел. При свете этого факела гидролог начал осматривать юнгу. Он увидел, что пуля навылет пробила ему грудь. Потом он послушал пульс.
— Он еще жив! — сказал гидролог.
Слезы, скатываясь по его щекам, замерзали маленькими ледышками.
Бентсен передал факел Вершомету и взял ружье, которое лежало около мальчика. Он открыл замок, заглянул туда и разрядил ружье.
— Пять, — сказал Вершомет, пересчитав патроны. — Он не стрелял.
Моряки переглянулись.
— Шкипер Ларсен, — твердо сказал Бентсен. — Он может перестрелять всех нас. Будем осторожны.
Запара перевел Вершомету слова норвежца.
Вершомет оглянулся и снова опустился на колени перед юнгой. Гидролог перевязывал раны.
— Нужно немедленно доставить его на пароход, — сказал он. — Может быть, там нам удастся его спасти.
— Пойдем! — сказал Вершомет вставая.
Из ружей и мехового мешка сделали носилки. На мешок положили Степу и, не теряя ни минуты, двинулись в путь.
Бентсен не советовал идти через горы. Там их могут задержать скалы и кручи. Лучше пойти берегом. Ведь шкипер говорил, что остров можно обойти за двадцать четыре часа, а они прошли уже более половины пути. Охотник и гидролог согласились со штурманом. Идти было нелегко. Моряки то и дело спотыкались в темноте. Двое несли носилки, а один шел впереди, показывая дорогу. Обходили расщелины и провалы. Переходили глубокие овраги, спускавшиеся с моря.
Шли молча. Невесело и тревожно было морякам. Иногда, утомленные, они начинали идти еще медленнее. Тогда Вершомет негромко кричал:
— Быстрее! Быстрее!
Проходили часы. Сначала в темноте мерцали только звезды. Но вот горизонт над обледенелым морем прояснился, и вскоре всплыла луна. Она была обращена рожками вниз и равнодушно смотрела на трех людей, которые, выбиваясь из сил, продвигались вперед. Теперь идти стало легче — белая полоса снега отчетливее вырисовывалась над скалами острова. Молча сменяли друг друга и снова шли вперед. Запара чувствовал, что у него звенит в висках, но ни единым жестом не выдавал своей усталости.