Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного
Шрифт:
— О мой бедный господин, — простонал Мавсаний. — Мой бедный господин! Что же я наделал!..
— Ты оказал ему огромную услугу, поверь, Мавсаний, — буркнул Клеарх. — Этому глупцу и во сне не могло присниться блаженство, которое он испытал!
— Добрые господа, возьмите эту бедняжку на руки, она все еще не очнулась, — сказала Никарета, придирчивым взглядом окидывая подземное святилище любви.
Клеарх выступил вперед и без малейшего усилия поднял на руки Лаис.
— Мы уйдем тем же потайным путем, каким пришли, — обернулся он к Мавсанию. — А ты оставайся с ним, пока
Мавсаний склонялся над бесчувственным хозяином с видом такого отчаяния, что Клеарх счел необходимым напомнить:
— Вся эта затея окажется пустой, если ты не явишься в назначенный день в храм Афродиты и не засвидетельствуешь случившееся. Ты должен подробно рассказать, как провел нас в эту пещеру, помог подстроить обман, как потом вывел нас отсюда. Иначе Артемидор вряд ли поверит, что женщине все же удалось его совратить — и что он теперь обязан исполнить клятву, данную матери: жениться и продлить род Главков.
Мавсаний на мгновение закрыл лицо руками, но все же потом покорно кивнул.
Неокл чуть слышно сказал:
— Ты вовремя напомнил ему об этом, Клеарх. Но думаю, что после того, как он засвидетельствует позор своего хозяина, Мавсаний покончит с собой.
— Я благодарен ему за то, что он помог Лаис, однако тому рабу, кто предал своего господина, другой дороги нет, — согласился Клеарх. — Иначе он будет распят по приказу архонта на городской стене. Однако пойдем скорей! Этот молодой паршивец приходит в себя!
Неокл покачал головой, услышав нотки свирепой ревности, отозвавшиеся в голосе Клеарха, однако не сказал ни слова.
Коринф, дом Олиса Хомера
— Что это значит, друг мой Олис? — спросил Порфирий, поправляя венчающий его голову венок из белых роз, поудобнее устраиваясь за столом и с улыбкой принимая килик с вином от стройного нагого юноши. — Ты решил изменить обычаям и совлек все покровы с наших виночерпиев? Даже самой узехонькой повязки на чреслах не оставил? Хм… Я-то ничего не имею против голеньких мальчишек, но…
— Здесь никто ничего не имеет против, — ответил высокий белокурый красавец в дивном хитоне такого же бледно-голубого цвета, какими были его глаза.
Поскольку на симпосии собрались исключительно свои, близкие приятели хозяина, все присутствующие сняли гиматии и возлежали на апоклинтрах в одних хитонах.
— На сей раз я пригласил только самых испытанных друзей: тех, кто не станет вести дурацких разговоров о женщинах и полностью разделит мое восхищение истинной красотой, — продолжал Олис. — А если ты изумлен, почему наши мальчики совлекли со своих нежных чресл покровы, то знай: они сделали это по моему приказанию. До меня дошел слух, что одной из глупых шлюх, которые обучаются в школе гетер, выпал жребий для ее выпускного испытания — соблазнить кинеда. Якобы она даже пыталась раздобыть баубон, которым утешаются трибады, привязать его к своим бедрам, прикрытым тканью, и явиться обманом на мой симпосий. Ну а потом проникнуть в мою постель!
Гости разразились хохотом.
— А куда бы она подевала свои груди? — давясь смехом, спросил Порфирий. —
Гости так хохотали, что с голов некоторых из них свалились венки.
Впрочем, раб немедленно подал свежие.
— Мне приходилось видеть довольно плоскогрудых девок, — сказал сосед Порфирия. — Постричь их покороче — и на первый взгляд не отличишь от юноши. Гораздо интересней было бы, если бы ленты баубона развязались — и он вывалился бы на пол, всем нам на потеху!
Смех сделался воистину гомерическим.
Только хозяин дома не участвовал в общем веселье и сидел с брезгливым выражением лица.
— Теперь мы можем быть убеждены, что нам не прислуживает ни одна шлюха, — сказал наконец Олис. — Но не могу передать, как меня оскорбляет это мерзкое словечко — кинед! Так бабы называют нас — тех, кто уподобляется богам в своих пристрастиях. Они презирают нас, но ведь никому и в голову не придет назвать кинедом Аполлона, который держал при себе Гиакинфа и Кипариса, а также был возлюбленным Гименея и Адмета, который, в свою очередь, был любовником Геракла, так же как и очаровательный Гинес… Рассказывают, даже Орфей, после того, как лишился Эвридики, пришел в объятия Аполлона! А Зевс, похитивший Ганимеда для своих утех?!
— Да-да, — поддакнул один из гостей, — говорят, у Аполлона было девятнадцать любимчиков. Но между нами и им есть разница. Аполлон любил также и женщин, ну а мы любим только мужчин.
— Как говорится, женщины для дела, а мальчики для удовольствия, — сказал Порфирий, нежно поглаживая бедра белокурого виночерпия, который от волнения расплескал вино из переполненного килика на его хитон.
Порфирий увесисто шлепнул мальчишку.
— Пошел прочь, невежа! — сердито крикнул хозяин. — Пошел вон, и чтобы я больше тебя не видел! Эй, Подарг! Иди сюда!
Появился высокий и очень худой длинноногий юноша с черными, круто завитыми волосами до плеч. Он был так же обнажен, как и все прочие, и гости немедленно и с одобрением принялись разглядывать его чресла, особенно тугой задок.
— Подарг? — повторил Порфирий. — Ну что ж, его ноги вполне подтверждают его имя [29] . А прежнего мальчишку я бы назвал Херейстосом — криворуким.
— Ты почти угадал, дорогой Порфирий, — сообщил хозяин, — его звали Хемейстос — кривоногий!
29
Имя Подарг по-гречески значит — длинноногий.
Опять все расхохотались.
— А этот Подарг — откуда он у тебя? — спросил Порфирий, давясь смехом. — Что-то я не видел его раньше.
— Да ниоткуда, — небрежно пожал плечами Олис. — Я его впервые вижу. Он попросил у домоправителя позволения прислуживать за моим столом. Сказал, что ему приходилось это делать у самых знаменитых симпосиархов. А я люблю новые лица, вы же знаете!
— Новые лица и новые задницы, — хихикнул кто-то из гостей.
— Однако ты рискуешь, — проговорил Порфирий. — Пускать незнакомого мальчишку ухаживать за твоими гостями…