Лаки Старр и спутники Юпитера

Юпитер казался почти правильным кругом кремового света, в половину диаметра Луны, видимой с Земли, но со светимостью только в одну седьмую лунной, из-за большего расстояния

Лаки Старр задумчиво смотрел на него. Свет в контрольной рубке был выключен, и все освещение приходило только от Юпитера на экране; в этом тусклом свете фигуры Лаки и его товарища казались тенями. Лаки сказал:

— Если бы Юпитер был полым, Верзила, в него можно было бы поместить три тысячи планет размером с Землю и еще осталось бы место. Он весит больше всех остальных планет, вместе взятых.

Джон Верзила Джонс, который никому не позволял звать себя иначе, чем Верзила, и рост которого достигал пяти футов двух дюймов, слегка потянулся. Он не одобрял ничего крупного, кроме Лаки. Он сказал:

— И что в этом хорошего? Никто не может на него высадиться. И не может даже приблизиться.

— Вероятно, мы на него никогда не высадимся, — ответил Лаки, — но подлетим совсем близко, как только будет завершен аграв-корабль.

— Раз уж за дело взялись сирианцы, — сморщился Верзила, — нам придется позаботиться, чтобы корабль взлетел.

— Посмотрим, Верзила.

Верзила ударил маленьким кулаком в открытую ладонь другой руки.

— Пески Марса, Лаки, долго ли нам тут ждать?

Они находились в корабле Лаки «Метеор», который вращался по орбите вокруг Юпитера-9, самого внешнего из крупных спутников планеты.

Этот спутник неподвижно висел в тысяче миль от них. Официальное его название было Адрастея, но, за исключением самых крупных и близких, спутники Юпитера обычно называются по номерам. Юпитер-9 достигал только восемнадцати миль в диаметре; в сущности, это был всего лишь астероид, но с такого близкого расстояния он казался больше далекого Юпитера, находившегося в пятнадцати миллионах миль. Спутник представлял собой неровную скалу, серую, негостеприимную в слабом солнечном свете, вряд ли достойную интереса. И Лаки, и Верзила сотни раз видели подобные в поясе астероидов.

Впрочем, в одном отношении он отличался. Под его поверхностью тысяча человек и миллиарды долларов создавали корабль, неподвластный силе тяготения.

Тем не менее Лаки предпочитал смотреть на Юпитер. Даже на таком удалении от корабля (три пятых кратчайшего расстояния между Землей и Венерой) Юпитер казался диском, и его горизонтальные полосы видны были невооруженным глазом. Они были светло-розового и зеленовато-синего цвета, будто ребенок окунул пальцы в водянистую краску и провел ими по изображению Юпитера.

Из-за красоты Юпитера Лаки почти забыл о его смертоносности. Верзиле пришлось громче повторить свой вопрос.

— Эй, Лаки, сколько нам еще здесь ждать?

— Ты сам знаешь ответ, Верзила. Пока нас не подберет командующий Донахью.

— Это я знаю. Я хочу знать, почему мы должны его ждать.

— Потому что он попросил нас об этом.

— Ага, попросил. Что он о себе думает?

— Он

— Но ты ведь не обязан его слушаться, кем бы он ни был. Ты сам это знаешь.

Верзила глубоко и остро осознавал власть Лаки. Как полноправный член Совета Науки, этой бескорыстной великолепной организации, сражавшейся с врагами Земли в Солнечной системе и за ее пределами, он мог поступать вопреки распоряжениям самых значительных лиц.

Но Лаки не намерен был так поступать. Юпитер опасен — это планета с ядовитой атмосферой и смертельной силой тяжести; но ситуация на Юпитере-9 гораздо опаснее, потому что источник опасности точно неизвестен, а пока Лаки не узнает гораздо больше, он собирался продвигаться с большой осторожностью.

— Терпение, Верзила, — сказал он.

Верзила что-то проворчал и включил свет.

— Мы ведь не будем целый день смотреть на Юпитер?

Он подошел к маленькому венерианскому существу, которое плавало вверх и вниз в герметически закрытом аквариуме в углу пилотской рубки. Ласково посмотрел на существо, улыбаясь широким ртом от удовольствия. V-лягушка всегда оказывала такое действие на Верзилу, да и на всех остальных.

V-лягушка — жилец венерианского океана, крошечное существо, которое, кажется, состоит только из глаз и лап. Его два больших глаза выпячивались, как сверкающие черные ягоды, сильный кривой клюв периодически открывался и закрывался. Шесть лап были втянуты, и лягушка сидела на дне аквариума, но когда Верзила постучал по стеклу, они раздвинулись, как линейка столяра, и стали похожи на стебельки.

Маленькое существо было уродливо, но Верзила любил его. Он ничего с этим не мог сделать. Все испытывали одно и то же. Об этом заботилась v-лягушка.

Верзила тщательно проверил цилиндр с двуокисью углерода, который насыщал этим веществом воду; убедился, что температура воды 29 градусов. (Теплые океаны Венеры насыщаются из атмосферы, состоящей да азота и двуокиси углерода. Кислород, который на Венере существует только в закрытых куполами подводных городах, был бы очень вреден для v-лягушки.)

Верзила сказал:

— Как ты думаешь, хватает ли ей водорослей? — и как будто v-лягушка услышала эти слова: она схватила клювом зеленый стебелек венерианской водоросли, росшей в аквариуме, и начала медленно жевать.

Лаки ответил:

— Она продержится, пока мы не высадимся на Юпитере-9.

И тут же оба подняли головы, услышав сигнал вызова.

Пальцы Лаки быстро провели нужные манипуляции, и на экране появилось строгое пожилое лицо.

— Говорит Донахью, — послышался резкий голос.

— Да, командующий, — ответил Лаки. — Мы вас ждем.

— Тогда подготовьте шлюз к переходу.

На лице командующего ясно, будто написанные буквами размером в метеоры первого класса, читались тревога и беспокойство.

За последние недели Лаки привык к такому выражению. Например, на лице главы Совета Гектора Конвея. Для него Лаки был почти сыном, и старшему члену Совета не нужно было скрывать от него что-то.

Розовое лицо Конвея, обычно дружелюбное и уверенное под короной белоснежных волос, теперь напряженно хмурилось.